потом вдруг в Крым уехала. А когда обратно вернулась, я ее прямо не узнала. Сначала мне заявила, мол, такое про Любиму и Виктора узнала – закачаешься.
– Что? Что узнала?
– Этого она мне тогда не рассказала, – ответила Света. – Сказала, что всему свое время.
– Не понимаю, – пожала плечами Мариша. – Ты говоришь, что Любка у тебя мужа соблазнила, а зачем ты с ней продолжала дружить?
– Врага нужно держать перед глазами, – буркнула Света и вдруг снова заревела. – И Роза сказала, что для удачной порчи хорошо будет, если я Любке регулярно буду порошок в еду подмешивать.
– Какой порошок? – насторожилась Мариша.
– Заговоренный, – хлюпнула Света. – Вот я и встречалась с ней, чтобы порчу-у-у...!
И она снова завыла.
– Господи, горе прямо с тобой! – воскликнула Мариша. – Ни при чем тут твоя порча. Убили Любку!
– Так, может быть, если бы не моя порча, ее бы и не убили. Может быть, она бы жива осталась, – продолжала каяться Светка и даже попыталась выдрать у себя прядь волос.
Волосы у нее были хорошие, густые, поэтому особого урона она себе не нанесла.
– Я ведь сначала даже обрадовалась, когда вы мне сообщили, что Любку убили, – сказала она, обращаясь ко всем нам. – Ну, думаю, я-то тут ни при чем. Если бы она с крыши свалилась или под машину угодила или утонула, тогда ясно, что это моя порча действует, мне и отвечать на том свете. А если ее убили, тогда порча моя тут ни при чем получается. А потом вы уехали, и я вдруг поняла, что нет, очень даже при чем. И если бы не моя порча, жива бы Любка сейчас была. Так что кругом я виновата.
– С этой истеричкой все ясно, – вздохнула Мариша, обращаясь ко мне. – Диагноз понятен, и лечению данное заболевание не подлежит. Пошли отсюда. Ничего мы больше не узнаем. Она Любку не убивала. Максимум, на что пошла, – это порчу навести. Вот глупость какая, а мы только зря время потеряли!
Выходя из дома, мы внезапно услышали наверху дикий вопль. И не успели мы задрать головы, как мимо нас, ломая ветки на старом тополе, просвистел какой-то тяжелый предмет и со всего маху шмякнулся о землю.
– О-ба-на! – изумленно воскликнула Мариша, когда мы обнаружили, что этим упавшим предметом оказался Андрей – муж Светы.
Несчастный крепко сжимал в руках лампу, за которой, видимо, и полез на дерево – и грохнулся, не удержавшись на сухой ветке.
– Убился! – ахнула я, когда мы подбежали к Андрею.
Но тот открыл глаза и издал жалобный стон.
– Жив! – обрадовались мы.
– Ой! Нога! – стонал Андрей. – Как больно! Помогите!
И, не выпуская лампы из рук, он сделал попытку схватиться за ногу.
– Врача! Скорей! – засуетилась Мариша вокруг него. – Человек с дерева упал! Переломал себе все на свете, наверное!
К тому времени, когда прибыла «Скорая помощь», вокруг Андрея скопилась приличная толпа соседей и просто прохожих. Глядя на то, с какой высоты он громыхнулся, все восхищенно цокали языками и уверяли друг друга, что упасть с такой высоты и остаться в живых просто невероятное везение. Приехавшие врачи подтвердили мнение соседей.
– Да вы, голубчик, просто в рубашке родились, – заверил Андрея седовласый доктор. – Кроме перелома ноги, я у вас вижу только несколько мелких ссадин и пару синяков. Конечно, возможно, есть сотрясение мозга. Это мы выясним в больнице. Но все равно вам очень повезло. Ведь запросто могли и убиться.
– Что же вы на дерево-то полезли? – спросила у Андрея одна из соседок.
– Да еще на тополь, – поддержал ее доктор. – Знаете, какой он хрупкий. Что вы, мальчишка по деревьям лазить?
– Так я за лампой, – едва слышно произнес Андрей, демонстрируя собравшимся несчастную и изрядно помятую при падении лампу. – Жена ее выкинула, а я полез.
– Что же вы, голубушка, – укоризненно обратился уже к Светке доктор, – мужа совсем не жалеете. Таким манером и вовсе без мужа остаться можно. Что вам эта лампа так далась? Не бог весть какая ценность.
К этому времени Андрея погрузили на носилки, с лампой он так и не решился расстаться. Так и поехал с ней в больницу. Светка тоже уехала с ним. А мы с Маришей задумчиво посмотрели им вслед.
– Ты не помнишь, что там Светке ее гадалка обещала? – спросила я у Мариши. – Вроде бы что Андрей ногу себе сломает, если за старое примется?
– Да, – кивнула Мариша.
– Слушай, а ведь и правда сломал! – воскликнула я. – Может быть, и Любку... Ну, тот призрак, он ведь в некотором роде тоже подвластен неземным силам. Что, если его разыскать и расспросить хорошенько? Глядишь, и признается в преступном сговоре с гадалкой.
– Хоть ты ерунды не мели! – разозлилась Мариша. – Любку убил человек, это обсуждению не подлежит. Ни призраку, ни заклинаниям такое не под силу сделать! Точно тебе говорю! И нам нужно не за призраками гоняться, а настоящего убийцу искать! Среди людей.
– И ты знаешь, где? – спросила я. – Между прочим, твоя превосходная идея со Светкой оказалась пустышкой. Что нам теперь делать?
– Есть у меня и еще кое-какие мыслишки, – уклончиво отозвалась Мариша.
И в этот день, вернее в этот вечер, из нее уже не удалось больше вытянуть ни слова. Но, честно говоря, я не очень-то и настаивала. Я так устала, что, добравшись до постели, рухнула в нее, даже не успев завести будильник. И, естественно, наутро я проспала. Причем узнала я о том, что проспала, от Мариши. Она позвонила в мою дверь, и когда я ей открыла лохматая со сна, она дико возопила, так что у меня волосы, можно сказать, прямо дыбом встали.
– Как? Ты еще не готова! Ты о чем думаешь? Банки уже полчаса как открыты!
– Я не хочу на завтрак никаких консервов, – вяло отозвалась я. – Лучше кофе. Приготовишь?
– При чем тут консервы? – возмутилась Мариша. – Я тебе их и не предлагаю. И, между прочим, это я у тебя в гостях, тебе и следует поить меня кофе. А не наоборот. Шевелись, топай на кухню, банки уже открыты.
– Вот опять! – страдальчески поморщилась я. – Опять ты про свои банки. Что ты хочешь мне скормить на кухне?
– Да не буду я тебя кормить, – ответила Мариша и хихикнула: – А ты, кстати, какие банки имеешь в виду?
– Ну как, – зевнув, пробормотала я. – Стеклянные такие. Раньше в них болгары огурцы закрывали. С завинчивающимися крышками. Лично я предпочитаю использовать их. Конечно, они стоят дороже, чем отечественные, но зато не нужно возиться с этой ужасной машинкой для закатки. Никогда мне не попадаются в руки приличные. И все консервы уже через несколько месяцев, а то и через несколько недель сначала мутнеют, а потом и взрываются.
– Хи-хи-хи, – отозвалась на мою лекцию Мариша. – Я тебя обожаю! Только я имела в виду другие банки. Где люди деньги хранят.
– Ну да, – невозмутимо кивнула я. – Некоторые там и деньги хранят. Только это не самое надежное место.
– Совершенно с тобой согласна, – с трудом сдерживая хохот, кивнула Мариша.
– А чего ты ржешь? – спросила у нее я. – Что веселого, что люди вынуждены держать деньги в банках, не доверяя... Ах ты, черт!
До меня наконец дошло, что последние десять минут Мариша откровенно надо мной прикалывается.
– Хороша подруга, – укоризненно пробурчала я, с трудом добираясь до кухни. – Пользуешься, что я со сна ничего не соображаю. И давай надо мной издеваться. За это будешь сама варить нам кофе!
И я плюхнулась на стул, прислонилась спиной к прохладному холодильнику и приготовилась немножечко подремать, пока Мариша не сварганит утренний кофе, без которого по утрам я просто не человек. Наконец чашка с ароматным кофе возникла у меня перед носом. Я капнула в него немного сливок, с сожалением
