заблуждаться. Но я уверен, она будет за это наказана.
– Кем наказана? – прищурилась Мариша. – Вами?
– Нет, бог найдет способ указать ей на ошибки. Но если вы ее найдете, передайте, что лично я не держу на нее зла. И понимаю, что человек слаб, а особенно женщина. И я буду просить господа, чтобы он помог ей уразуметь свой путь.
После этого он довольно прохладно попрощался с нами и отправился дальше по своим делам. Мы, в свою очередь, не пытались его удержать. Этот человек поразил нас какой-то изощренной жестокостью. Жить столько лет бок о бок с пытавшимся вспомнить свое прошлое человеком и ничем не помочь ему! И ведь Степан и братья имели такую возможность. Могли бы наведаться по тому адресу, который был в кармане Любимы.
– Просто в голове не укладывается, – сказала Мариша.
Мы посмотрели вслед Степану и неожиданно поняли, что он и в самом деле зла на Любиму не держит, но и назад ее не примет. И, уже садясь в машину к Илье и мысленно прокручивая разговор с ним и с Лидией, я внезапно поняла, что зацепило меня в рассказе девушки.
– Подождите! – воскликнула я и, выхватив из отксерокопированных листов фоторобот похитителя маленького Михаила Плахова, метнулась обратно в больницу.
Лидия была в той же сестринской. Она с удовольствием разглядывала доллары и явно прикидывала, как славно оторвется на них, прогулявшись в ближайший выходной день по магазинам.
– Вроде бы похож! – посмотрев на фоторобот, произнесла она. – Качество, конечно, плохое. Только этот человек на портрете моложе, чем тот, кто приезжал за Любимой.
– Этому портрету двадцать лет, – ответила я.
– Тогда в молодости этот Любимин знакомый именно так бы и выглядел! – уверенно ответила Лидия. – Это точно он!
Торжествуя, я вернулась к своим друзьям и доложила, что, по словам Лидии, изображенный на фотороботе, добытом из архива, человек и мужчина, увезший Любиму от сектантов, одно и то же лицо – только с разницей в двадцать лет.
– И что это значит? – затаив дыхание, спросила Катька, обожавшая романтичные истории. – Выходит, этот мужчина был до того влюблен в нее, что искал Любиму без малого двадцать лет и в конце концов нашел. Родной муж и то отступился, а этот – нет. Так кто он ей? Любовник? Брат?
– Встретились они очень тепло! – вспомнила слова Лидии Мариша. – И очень интересно, что этот же человек приходил к Любиме, когда она жила в Евпатории с сыном. И он же забрал Михаила. И вот спустя двадцать лет вернулся к Любиме. А где он был раньше?
– Небось разыскивал ее все эти годы, чтобы всучить обратно ребенка, – хмыкнула я. – И радость от встречи в таком случае вполне понятна. Наверное, за эти годы мальчишка вырос жутким хулиганом. И бедный похититель просто не знал, как его сбагрить родной мамаше.
– Любима вернулась к Виктору одна, – заметила Мариша. – Без ребенка. Значит, этот тип сына не отдал.
– Отдал не отдал! Да этот ребенок уже давно взрослый человек! – сообразила наконец я.
– И все равно Любима вернулась ведь к Виктору! – добавила Катя. – Хотела бы я знать, зачем она вернулась обратно к Виктору, если у нее есть такой прекрасный принц, разыскавший ее через столько лет?
– Да, загадка, – согласилась я. – Но как ни крути, а этот принц в свое время забрал маленького Плахова. И должен был знать, куда делся ребенок.
– Любима тоже должна знать, – предположила Мариша. – Раз она виделась с этим типом, не могла не спросить о ребенке.
– Не факт, что он ей ответил правду, – сказала я. – Мог ведь и наплести, что забыл, потерял, просто отдал в хорошие руки, но не помнит, в какие именно. Это же мужчина. Одному богу известно, какие планы у него были тогда насчет этого Миши.
– Все это весьма странно, – пробормотала Мариша. – Ладно, о прошлом Любимы мы теперь более или менее что-то знаем. Но одна загадка все равно остается. Где сейчас ее ребенок?
– А личность таинственного приятеля тебя не интересует? – спросила я.
– С ним все понятно, – отмахнулась Мариша. – Какой-нибудь бывший любовник.
– Просто любовник? – усомнилась я. – Нет, просто любовник не стал бы ее искать все эти годы. У него к ней был какой-то свой интерес.
– Ладно, давайте сначала найдем шофера, который привозил этого человека к Любиме, – предложила Катька. – Может быть, он знает хотя бы имя того, кто похитил Любиму у баптистов.
– А если не знает?
– Тогда вернемся в Питер и поставим Любиму перед фактом. Либо она рассказывает нам, как было дело, либо мы ябедничаем Виктору о том, что у нее был любовник, который не оставляет ее своим вниманием и сейчас, – твердо заявила Катя.
– Ой, что-то у меня имеются смутные подозрения, что не мы первые это придумали, – пробормотала Мариша, садясь в машину Ильи.
– А кто еще? – наивно поинтересовалась я. – Любка? И что, ты хочешь сказать, что это Любима ее по голове и стукнула, чтобы та помалкивала?
– Не знаю, – отозвалась Мариша. – Вроде бы до сих пор ей это и незачем было делать. А теперь уже сомневаюсь.
– Нет, – вмешалась Катя. – Не стала бы она руки пачкать из-за такой ерунды. Ну мало ли, что тот человек, который украл ее ребенка двадцать лет назад, и тот, кто увез Любиму от баптистов, оказались похожи? И даже если бы у Любки нашлись железные доказательства того, что это точно один и тот же человек, то Любима всегда могла бы навешать Виктору лапши на уши – мол, этот тип ей угрожал, грозился убить и все такое прочее. А она от него сбежала и вернулась к обожаемому мужу. Виктор ее любит и без труда бы поверил.
– Поверил, но определенные сомнения у него все равно бы зародились, – покачала головой я.
За разговорами и спорами время пролетело незаметно. А Илья, когда мы приехали в Евпаторию, в очередной раз продемонстрировал, что он сущий клад, а не парень. Как шофер и коренной житель города, он сразу же сообразил, кто нам поможет в поисках водителя, который возил к баптистам шатена с хвостиком. Но, как оказалось, сообразить – это еще полдела. Нужного человека не оказалось дома. Он укатил куда-то в гости в поселок Оленевку, где собирался праздновать свадьбу его двоюродный брат.
– В Оленевку я сейчас точно не поеду! – развел руками Илья. – Это довольно далеко. Устал. Да и машина закипит. Целый день на ней гоняем. Никуда этот мужик от нас не денется, завтра найдем и допросим.
Мариша согласилась, а мы с Катькой вздохнули с облегчением.
Не только Илья изрядно устал за сегодняшний день. По очереди побывав в ванной комнате, где стены сплошь были оклеены разномастными красотками от парфюмерных упаковок, рекламных проспектов и прочей глянцевой продукции, мы собрались на кухне, где нас ждал настоящий пир. Пока мы наводили чистоту, Илья принял на себя обязанности хозяина и приготовил нам ужин. Он состоял из одного- единственного блюда, но зато какого!
В нем было перемешано столько ингредиентов, что мы даже не смогли их пересчитать. Тут были консервированные оливки, свежие помидоры, яйца, сыр, лук, ветчина, майонез, сладкий перец, баклажаны и, разумеется, очень много самой разнообразной зелени и оливкового масла. К этому царскому блюду подавались гренки, натертые чесноком. Наш ужин заполнил огромную сковороду, напоминающую размерами мельничное колесо и занимавшую на плите все четыре конфорки.
И что вы думаете? Мы слопали эту гигантскую яичницу целиком! И даже вытерли стенки сковороды мягким хлебом, который еще остался после приготовления гренок. Оказывается, за целый день беготни мы все успели зверски проголодаться. В самом деле, с утра мы съели по порции фруктового льда и жареную рыбу с легким салатиком.
– Уф! – наконец откинулась на спинку стула Мариша. – Как вкусно! Мне кажется, что я наелась на всю жизнь. В меня больше ни крошки не влезет.
– Как насчет того, чтобы теперь немного размяться? – предложил нам Илья.
