обнаружили трех упитанных типов, которые с аппетитом поглощали холестериновые американские котлеты с булками и запивали их калорийнейшей колой. Кроме этого, на столе уютно расположились фирменные пакетики с картофелем фри и коробочки с разнообразными соусами. Но умилительней всего выглядел оранжевый слоник – брызгалка с огромными ушами, который дали кому-то из этих детинушек в подарок.
Троица никак не отреагировала на наше появление – как поглощала с чавканьем еду, так и продолжала. Разве что чавканье стало немного тише. Мы молча уставились на них. Кто из них Валет? Эта мысль промелькнула у меня в голове, пока трое молодцов спокойно разглядывали нас с Маришей.
– Чего надо? – наконец произнес один из них. – Если вы на должность крупье, то у нас все занято.
Мариша отрицательно помотала головой.
– Мы хотим помочь Валету вернуть деньги, которые ему должен один человек, – сказала она.
Самый невзрачный из троицы неожиданно перестал жевать и с видимым интересом посмотрел на Маришу. Остальные хоть и заинтересовались, но в меньшей степени. Во всяком случае, от жевательного процесса Маришино заявление их не оторвало. Тот, что был конопатый, бритый под нулевку, с золотящимися бровями, словно обсыпанными пыльцой, – это Рыжий, один из дружков Валета. Второй, чернявый, с буйной шевелюрой, чем-то напоминал добродушного бульдога. Мы сделали вывод, что Валет в этой компании по комплекции самый мелкий. И оказались правы. На вид ему было около тридцати пяти – тридцати семи. Он отставил недоеденный гамбургер, вытер руки и кивнул нам.
– Излагайте!
В Маришином изложении получалось, будто бы этот Любкин любовник чуть ли не силой вырвал у бедной Любки полученные ею за дом деньги, которые теперь нахал Митька вознамерился присвоить единолично, не желая делиться со своим кредитором.
– Вот гад! Мразь! – взревел Валет, адресуя это ругательство непонятно кому – то ли Митьке, то ли Любкиному хахалю. – А я верю вам, девчонки! Такая уж подлая тварь этот Митька. Давно бы от него мир избавил, – признался он нам, – только кто мне тогда его должок вернет?
От такой откровенности мне снова стало здорово не по себе.
– Так, а вам-то какой интерес, если я этого гада выловлю и бумажонку из него вытрясу? – неожиданно спохватился Валет и уставился на нас проницательным взглядом.
Определенно, Валет был не так уж прост.
– Мы на эти деньги не претендуем, – сказала Мариша.
Слышал бы ее слова Прапор! Его бы перекосило, беднягу!
– Можете забрать их себе! Нам только нужно поговорить с этим человеком и выяснить, что он знает об убийстве сестры Дмитрия, – продолжала разглагольствовать Мариша.
– Про то, что сестру у него замочили, я слыхал! – отозвался Валет, ковыряя в зубах пластиковой зубочисткой. – Выходит, ее за эти деньги замочили? Отдавать не хотела или что другое причиной?
– Вот это мы и будем выяснять, – сказала Мариша.
– Ладно, – немного подумав, кивнул нам Валет. – Договорились. С Митькой я сам разберусь. Значит, говорите, что эта бумажка в его куртке? А куртку он у Тамарки забыл? Ливер, где эту шалаву днем найти можно?
– В салоне, – отозвался тот. – Тут напротив. Ночью бабок срубит, а днем рожу себе на них разглаживает. Могу показать где.
Знакомую уже нам Тамару притащили в казино примерно через двадцать минут, но она клялась и божилась, что никакой куртки у нее Митька не забывал. И вообще, как они сегодня утром расстались, так она его и не видела. Валет ей не поверил.
– Да у него и не было никакой куртки! – вдруг вспомнила Тамара. – Мы когда ко мне шли, он так от холода трясся, что мне его даже жалко стало, хотя он и не соображал ничего. Но точно, что под утро свежо очень стало. А он в одной футболке шел.
– Выходит, соврал? – переглянулись мы с Маришей. – Не было у него вчера куртки. Дома она!
– Вообще-то, он вчера пьяный в дрезину был, – задумчиво сказала Тамара. – Проиграл все подчистую и с горя нажрался. Мог в гардеробе одежку свою забыть. Я же за ним не следила, нужен оно мне больно!
Валет отправил того же Ливера в гардероб, и тот вскоре притащил целый ворох вещей, забытых в казино посетителями.
– И это все только за вчерашний день? – ахнула Мариша.
– Почему же! Тут почти за год, – отозвался Ливер, вываливая груду одежды на стол, с которого уже были убраны остатки еды.
Просто удивительно, до чего честные люди работали в этом месте и как плохо думали о них посетители, если никто даже не вернулся за забытыми меховыми шапками, куртками на пуху, свитерами, пластиковыми пакетами и даже брюками. А уж количество зонтиков, которые усердный Ливер тоже притащил, вообще исчислялось десятками.
– Какая из курток его? – спросил у нас Валет.
Мы, в свою очередь, вопросительно уставились на Тамару. Та молчала. Похоже, обилие одежды привело в замешательство и ее.
– Так, – сказал Валет, не дождавшись от нас ответа. – Зимнюю и вообще теплую одежду убрать. И оставь только куртки.
Ливер так и сделал. Теперь у нас остались три куртки. Две джинсовые и одна яркая с вышивкой и бисером.
– Ясно, что эта бабская вещичка, – указал на нее Валет. – Значит, ищем в этих двух.
И он откинулся на спинку своего стула, предоставляя нам возможность самим ковыряться в карманах курток. С трудом справляясь с тугими пуговицами, мы с Маришей обыскали доставшуюся нам куртку, нашли заначку в сто рублей, два лотерейных билета, визитную карточку и горсть семечек. У Ливера дела обстояли не лучше. Ничего похожего на бумажку с номером машины он не нашел. И когда мы окончательно пали духом, Валет показал, на что он способен.
– Хм, – для начала глубокомысленно произнес он. – Ничего нет. Странно. Слушай, Ливер, а кто у нас вчера дежурил в гардеробе? Вроде бы Нюра?
– Вроде да, – неуверенно ответил Ливер. – Да, точно она!
– У нее с Митькой вроде любовь была? – все с той же глубокомысленной миной произнес Валет. – Вроде как она за ним, дура, одно время бегала?
– Уже не бегает, – отозвался Ливер. – Теперь только смотрит на него, головой качает и вздыхает.
– Вздыхает говоришь? – задумался Валет. – Жалеет, значит. Ну-ка сходи, посмотри у кадровички Нюркин телефончик.
– Зачем у кадровички, – неожиданно зарозовел Ливер. – У меня есть.
– Звони, – велел ему Валет. – Хотя нет, дай я сам! Тебе может и не сказать.
Врать Валету неизвестная Нюрка не решилась. Куртку она взяла с собой, чтобы лично, так сказать, из рук в руки передать ее Митьке и еще раз попенять ему за беспутный образ жизни и заодно продемонстрировать ему свою заботу. Определенно, у Нюрки было не все в порядке с головой, если она надеялась таким образом изменить и перевоспитать этого парня. Впрочем, в двадцать лет каких только глупостей не совершишь ради безумной любви к мерзавцу.
– Поехали, – решил за всех Валет.
Нюра уже ждала их возле подъезда своего дома. Она была, пожалуй, даже хорошенькой. И явно нравилась Ливеру, который стал красным, как помидор, и страстно засопел, едва только на горизонте появилась тоненькая фигурка девушки. Нюра же не обращала на беднягу никакого внимания. А зря. Честное слово, Ливер представлялся мне значительно более привлекательной партией, чем Митька. В куртке Митьки отыскалось немало барахла. И наконец на обратной стороне какой-то визитки с рекламой магазина мужской одежды Валет нашел номер машины.
Теперь только и оставалось, что пробить его через ГАИ, чем и занялся Валет лично. А Ливер тем временем устроился возле Нюры и влюбленно дышал ей в затылок. Но эта растяпа ничего вокруг себя не замечала, она прислушивалась к разговору Валета и одновременно пыталась выяснить у нас, что же еще натворил Митя и чем ему может грозить такой повышенный интерес Валета к его персоне.
– Он такой легкомысленный! – страдальчески восклицала она, едва не заламывая руки в тревоге за судьбу Митьки. – И такой доверчивый. Любой может обмануть его. И люди бессовестно пользуются этим. А
