переворота и прихода к власти большевиков в нашей стране на довольно продолжительное время установился «красный террор».
Судя по лицу Воропаева, он все же не ожидал, что Мариша начнет свой рассказ настолько издалека. От удивления он даже закашлялся.
– Вы что-то сказали? – немедленно обратилась к нему Мариша.
– Нет, ничего, – ответил несчастный Воропаев. – Продолжайте. Только, если можно, без экскурса в историю.
– Без экскурса не получится! – твердо заявила Мариша.
– Хорошо, – сдался Воропаев. – Рассказывайте, как знаете.
– Многие дворянские семьи в те годы оказались полностью уничтоженными. Кого-то убили на войне, кто-то погиб от рук взбунтовавшейся голытьбы, кто-то сгинул в застенках ЧК. Но некоторым, если можно так выразиться, повезло. Они сменили имена и фамилии, переехали в другие места, короче, затаились и благодаря этому остались живы. И эти выжившие передали своим детям ненависть к классовому врагу, которую те сумели пронести через поколение. Потом память о былом величии рода поистерлась, но память о богатствах, украденных у них большевиками, осталась. И служила дополнительным стимулом для ненависти. Очень многие хотели бы вернуть свое богатство. Но только некоторые знали точно, где и с кого можно спросить за него. И ничего, что с тех пор прошел почти целый век. Для мести время роли не играет.
– Все-таки, если можно, поближе к существу дела, – взмолился Воропаев. – Честное слово, я пока ничего не понимаю.
– Сейчас поймете, – заверила его Мариша. – Терпение. Вот Георгу терпения было не занимать. Так, Георг? Вы ведь тоже происходите из рода Саниных? Можете не отвечать, это и так видно из вашего фамильного сходства со стариком Саниным. Вас ведь и назвали в его честь, так?
Георг кивнул. Он тоже смотрел на Маришу с изумлением.
– А от кого именно вы произошли? – спросила у него Мариша. – Нам говорили, что все Санины погибли от рук большевиков.
– Мою прабабушку звали Анной, – неожиданно произнес мужчина.
– Сестра погибшей Елены, – прошептала Катька. – Боже мой! Так вот в чем дело! Он мстил Виктору за погибшую семью! Бедный!
– Не надо делать поспешные выводы, – возразила Мариша. – Месть – дело святое. Но когда к ней присоединяется еще и надежда вновь разбогатеть, то мстить как-то веселее. В любом случае внакладе не останешься.
– Постойте! – взмолился Воропаев. – Я все равно ничего не понимаю. Кто такой Виктор? Ведь потерпевшего зовут Дмитрий? И что это такой за экскурс в историю? И в конце концов, кто такой Санин? Впервые слышу о нем.
– И неудивительно! – неожиданно произнес Георг. – Откуда вам знать эту фамилию? Ведь их всех уничтожили еще в семнадцатом году. И это сделали вы!
– Я? – неожиданно вспотел Воропаев. – Что вы такое говорите? Никого я не уничтожал.
– Не вы конкретно, а всякие голодранцы вроде вас, – заявил Георг.
– Эй, вы полегче, – остановил его Воропаев. – И вовсе я не голодранец. У меня зарплата хорошая. Маленькая, но хорошая.
– Не будем ссориться, – поспешно вмешалась Катя. – Мариша, продолжай. И вы, Георг, тоже. Что там было дальше? Вы решили отомстить Виктору? И принялись разгуливать в костюме привидения возле его деревни. Вы хотели напугать его?
– Да, – кивнул головой Георг. – У нас был план. Мы собирались так запугать Виктора, чтобы он продал свой дом в деревне подставному лицу. Деньги на покупку этого дома у меня были.
– Что? – воскликнули мы с Катькой. – И вы тоже? Тоже хотели купить дом Виктора?
– Да что же это такое! – в отчаянии пробормотал Прапор. – Что, всем медом, что ли, там намазано? Можно подумать, мало других домов в округе, нет, все к этому прицепились.
Похоже, что с того момента, когда Прапор начал понимать, что никакого привидения не существует, а все это были штучки вполне реального субъекта во плоти, он с новой силой захотел, чтобы сторгованный им дом остался бы за ним. Живых людей Прапор не боялся, тревожили его лишь призраки.
– Но зачем вам понадобился этот дом? – спросила у Георга все еще ничего не понимающая Катя. – Ведь это был дом вашего врага?
– Нам был нужен не сам дом, – ответил Георг, – а земля, на которой он стоял.
– Земля? – повторила я, припоминая слова Мариши. – Но при чем тут какая-то земля?
– Вы ведь думали, что в ней прадед Плахов закопал золото рода Саниных? – вдруг произнесла Катя. – Да? Что он украл его во время пожара и спрятал на долгие годы?
– Мы не думали, мы точно это знали, – ответил Георг.
– Но... Вы знали, хорошо. Но при чем тут Любка? Или вы с ней стали встречаться только из-за ее собственности? Все из-за этого участка земли? Но это же подло!
– Знали бы вы, сколько в нем было спрятано золота, так бы не говорили! – с досадой воскликнул Георг. – Это были накопления нескольких поколений. И они принадлежали нам. Точней, мне и Любиме. А никак не потомкам убийцы! И не их женам. Они не имели никакого отношения к этому золоту!
– Вы не лучше! – заметила я. – Вы тоже собирались убить Митьку. И убили бы, если бы Катька вам не помешала. А ведь он тоже не Плахов. Так чем он провинился перед вами?
– Он не заслуживает жалости, – резко ответил Георг. – Он сам убийца!
– Кого же я убил? – вскочил скромно сидящий до сих пор в углу Митька.
Надо же, и горло у него мигом прошло. Вот притворщик!
– Ты убил свою сестру, – холодно посмотрел на него Георг.
– Я ее не убивал! – пискнул Митька. – Вот еще! Зачем мне было ее убивать? Ты сам сказал – она же моя сестра!
– Ты жалкий червяк! – сурово сказал ему Георг. – Не юли! Я был там. Ты думал, что, получив от твоей сестры деньги, я уеду в город. Но я остался там. И больше того, незаметно я пошел следом за девушкой. И видел, как ты догнал ее у старого дома. И слышал, как вы ссорились. А затем ты убил ее.
– Я не убивал! – взвыл Митька. – Я не хотел. Она была пьяная. И на ногах не устояла. Она сама упала, слышите, сама! Я только слегка толкнул ее. Я не хотел! Любка мне сестра. Не убивал я.
И Митька зарыдал, размазывая по щекам мутные слезы.
– Может быть, – брезгливо посмотрел на него Георг. – Не спорю. Не видел, как все произошло. Но ты ничем не помог ей. И больше того, поняв, что она мертва, попытался замаскировать свое преступление под самоубийство.
– О господи! – взвыл Воропаев. – Что тут такое творится, черт возьми? Я уже вообще ничего не понимаю. Кто же убийца? Этот? – и он указал на Георга. – Или этот? – и он указал на Митьку.
– Оба хороши, голубчики, – со вздохом отозвалась Мариша.
– Не надо ставить меня в один ряд с этим жуликом! – взорвался Георг. – Я мстил за своих предков и хотел вернуть наследство, присвоенное убийцей. А у него какой был мотив?
– Ты такой же ворюга! – закричал Митька. – И ты пытался убить мою мать! Любка ей много чего насвистела про тебя, она знала, где тебя найти. И нашла. Вот ты и испугался!
– Я? – побледнел Георг. – Убить женщину? Так она умерла? О господи!
Его лицо отразило целую гамму чувств. Тут было изумление, шок, ужас и мрачная решимость. Наконец он утвердительно качнул головой.
– Пусть так, – спокойно произнес он. – Мне пришлось это сделать. Впрочем, я тоже не собирался ее убивать. Хотел припугнуть, чтобы заставить молчать. Но она отшатнулась от меня, ударилась о навесную чугунную старинную полку и упала.
– Вот! – торжествующе воскликнул Митька. – Он признался! Все слышали? Он признался, что виноват в том, что пугал мою мать. И фактически убил ее! Она еще не умерла, но она почти труп. Ах ты, мерзавец! И еще про других что-то говорит! Права какие-то качает. А что там с золотом? Еще неизвестно, чье это золото. Всякий может назваться Саниным. А документики у тебя есть? То-то и оно, что нет. Так что золото, если оно в земле на Любкином участке, по закону – мое. Во так-то! Мое, понял? После Любки я наследник! А ты можешь проваливать!
