Этого Георг стерпеть не мог.
– Да я тебя с лица земли сотру! – взревел он. – Сукин ты сын! Как ты смеешь еще рот разевать! Жаль, что я не успел тебя придушить. Одной бы падалью на земле меньше стало.
– Сам падаль! – не сдавался Митька, уверенный, что при стольких свидетелях ему ничего не грозит.
Зря он так думал. Георг оказался человеком вспыльчивым. И даром, что был закован в наручники. Он вскочил со своего места, сделал захват Митькиной шеи и принялся его душить.
– Пусти, – хрипел Митька, причем его лицо краснело, а потом и синело все больше и больше. – Пусти, гад!
Прапор и Воропаев кинулись спасать Митьку, Катька метнулась за Прапором, мы с Маришей – за ней. Один Женька сидел абсолютно спокойно, лишь корректировал бой. В конце концов Георга удалось оторвать от Митьки. Изрядно посиневшего парня запихнули в угол.
– Сам привидением нарядился да мою сеструху соблазнил, а еще золото прибрать к рукам хочешь? – едва отдышавшись, принялся злобно повизгивать Митька. – Знаешь поговорку: что с воза упало, то пропало. Не видать тебе этого золота. Так я и думал, что в нем все дело.
– Убить тебя мало! – сверкал глазами Георг.
– Я деньги за дом заплатил, значит, часть клада моя! – вдруг подал голос Прапор. – Мы с Любкой договорились...
– ?!!
И когда Прапор с утратившим при упоминании о золоте былое равнодушие Женькой вознамерились по новой сцепиться с Георгом и Митькой, Воропаев быстро навел порядок, грохнув по столу кулаком.
– Всем молчать! Тихо! – заорал он неожиданно прорезавшимся басом.
Мы послушно затихли, сконфуженно поглядывая друг на друга.
– Молчать, – повторил Воропаев, уже значительно спокойней. – Пусть говорит она! Одна!
И он кивнул на Маришу.
– Но для начала расскажите мне все по порядку, – велел Марише Воропаев, прежде чем Мариша успела открыть рот. – Кто такой Виктор и кого он убил? При чем тут убийство старика Санина и кто же был привидением?
И Мариша, набрав в легкие побольше воздуха, потому что рассказ обещал быть очень долгим, принялась рассказывать историю погибшей семьи Саниных, о призраке Елены, о семье Плаховых и двух женах Виктора со всеми их родственниками.
Глава 21
– Ну и дела творятся! – наконец вытер вспотевший лоб Воропаев, когда Мариша закончила излагать ему события, участниками которых мы стали волею судьбы. – Выходит, в этом деле целых три свежих трупа? Виктор! – принялся загибать он пальцы. – Его жена – Любовь. И мать этой женщины – Раиса Захарьевна.
– Она пока жива, – возразила Мариша. – Так что трупов пока только два.
– Но я не понял, кто же убил Виктора? – спросил Воропаев.
– Если придерживаться голых фактов, то Виктор утонул, – сказала Мариша. – Но это не так.
– Не так? – оторопел Воропаев.
– Конечно, у меня нет доказательств, – сказала Мариша, – но я уверена, что это было спланированное убийство, хорошо замаскированное под несчастный случай. И я объясню, почему я так думаю. Сначала Георг, переодевшись и загримировавшись под призрак Елены Саниной, терроризировал всю округу, уделяя особое внимание дому своих врагов – Плаховых. А потом последовал первый несчастный случай, когда на голову Виктора рухнула крыша старого дома.
– Это был просто несчастный случай, – спокойно возразил Георг.
– Нет, – покачала головой Мариша. – Потому что там была подпиленная балка, которую стоило только дернуть за веревку, как вся крыша рухнула на голову Виктора. И потом, Виктор вас видел в доме. Вы стояли там в женском платье и в полутьме вполне могли сойти за призрак женщины.
– И что с того? – насмешливо спросил у нее Георг.
– Да ничего особенного, конечно, – вздохнула Мариша. – У вас с Любимой ведь не было ни капли жалости к этому человеку. Не мне вас судить, только в тот раз я и заподозрила Любиму в том, что она не только не любит своего мужа, но и вернулась к нему не просто так, а втайне лелея мысль убить его.
– И почему был сделан такой вывод? – поинтересовался Воропаев.
– Понимаете... ее туфли, – ответила Мариша. – Они натолкнули меня на эту мысль.
– Туфли? – поразился Воропаев. – При чем тут какие-то туфли?
– Я тоже себя уговаривала, что они тут ни при чем, – отозвалась Мариша. – Но сомнения в душу все равно закрались. Судите сами, если вы лежите себе и спокойно загораете на солнышке, а тут вдруг на голову вашей жены падает дом, что бы вы стали делать?
– Бросился бы ей на помощь! – воскликнул лейтенант, но тут же очаровательно покраснел и смутился: – Только я, вообще-то, не женат.
– Не имеет значения, мою мысль вы уловили верно, – похвалила его Мариша. – Вы бы бросились к жене, не подумав об обуви. Помчались бы сломя голову. А Любима загорала босиком, но, когда она появилась возле места трагедии, на ней были туфли на высоченных каблуках. Понимаете, она успела их надеть!
– Точно! – воскликнула Катька. – Я еще тогда подумала, как она может ходить на таких каблучищах!
– И я тогда поняла: либо Виктор для Любимы совсем ничего не значит, что она в первую очередь подумала о своей обуви, чтобы не бежать босиком, либо заранее знала, что сейчас крыша рухнет, и обулась заранее.
– Надо же, – хмыкнул Прапор. – Какая ты, оказывается, наблюдательная.
– Ее бы наблюдательность – да на благие дела, – встрял Женька.
– И мне еще тогда показалось, что Любима сидела в саду не просто так, – продолжала Мариша, не обращая внимания на дурацкие реплики. – Она дожидалась, когда мы вернемся и сможем подтвердить, что в момент трагедии она была далеко от рухнувшего дома. Но окончательно я убедилась в виновности Любимы, или по крайней мере в ее причастности, после второго покушения на Виктора. К сожалению, второе покушение удалось. И Виктор утонул. Но к этому времени я уже совершенно точно поняла, что Любима замешана в этом деле по уши. И действует заодно с привидением, то есть с Георгом, исполняющим роль призрака.
– Потому что Любима так явно старалась набиться к нам в подруги, явившись на реку? Да? – догадалась я. – Ей нужно было обеспечить себе алиби? Она пришла на реку до того, как Георг собирался покончить с Виктором. Надо же, а я еще тогда подумала: чего это вдруг Любима стала с нами такой любезной и милой? То словно ледяной водой нас окатывала, всячески избегала, а то вдруг разыскала и где удить рыбу подсказала...
– Вот она какая! – протянула Катюха. – А я ей поверила. Думала, поняла наконец, что мы хорошие люди. Вот и стало ей стыдно за свое высокомерие.
– Любима добилась своего. У нее появилось алиби на время смерти мужа. Теперь никто не смог бы заподозрить ее в том, что она покушалась на его жизнь. А ее сообщник тем временем расправился с Виктором.
– Я его не убивал! Ваши друзья видели – он сам утонул.
– Верно, – кивнула Мариша. – Но думаю, не окажи вам Виктор такую любезность, вы с сестрицей еще чего-нибудь придумали бы, чтобы угробить мужика.
Георг мрачно молчал. Зато заговорила Катька.
– Постой! – воскликнула она. – С какой это сестрицей? О ком ты говоришь?
– А вы еще не поняли? – улыбнулась Мариша. – Любима и Георг на самом деле родственники. Что же вы молчите, Георг? Вы же и в самом деле брат и сестра?
– Троюродные, – холодно отозвался тот. – И не понимаю, какое это имеет отношение к случившемуся. Мы с сестрой должны были устранить несправедливость. Потомки убийцы должны быть наказаны!
– Ой, – покачала головой Катя. – Подозреваю, что вас больше волновала не справедливость, а золото ваших предков.
