расследование. Что-то слишком часто я о вас слышу от своих подчиненных, а?
Я промолчала.
— Это всего лишь обычный интерес человека, которому за несколько дней угораздило найти целых два свеженьких трупа, — сказала я.
— Ага, — вспомнил Жихарев. — Кстати, о втором трупе! Верней, о вашем алиби.
— А что с ним? — прошептала я.
— А то, что у вас его нет! — радостно объявил Жихарев. — Еще хорошо, что отпечатки на ноже, которым был убит Михаил, не совпадают с вашими.
— С нашими отпечатками? — ошеломленно переспросила я. — А откуда наши отпечатки оказались у вас в милиции?
— Так вы же ко мне приходили? — удивился Жихарев. — Воду пили? А вода в чем была?
— В стаканах, — машинально ответила я, вспомнив, как настойчиво Жихарев предлагал нам выпить натурального «Боржоми» из высоких, ослепительно чистых бокалов.
— О господи! — простонала я.
Надо же было попасться в такую детскую ловушку. Да над нами с Маришей теперь могут потешаться все наши подруги и весь преступный мир. Преступный мир вряд ли, потому что едва ли узнает. А вот от подруг ничего не скроешь. Они мигом сложат два и два и получат верный ответ. Остается только вообще никому не рассказывать про эту историю.
— И что это еще за интерес к ножу, которым был убит Михаил? — продолжал допытываться у меня Жихарев. — И главное, что вы делали сегодня в Пскове?
Теперь я окончательно онемела.
— Ты за нами следишь? — обретя способность говорить, прошипела я, прочно переходя с Жихаревым на «ты». — Это противозаконно!
— Ты не ответила на мой вопрос, — невозмутимо сказал Жихарев. — Впрочем, я и сам догадываюсь. Зачем вы сначала помчались к семье Боровиковых, а затем в архив суда. Так вот, я звоню, чтобы предупредить, не ждите. Никто вам результаты дела по факсу не перешлет. Они будут выданы нашему сотруднику, и он доставит их прямиком ко мне. А вы, девочки, отдыхайте. Честное слово, вы за последние дни столько всего наворотили, что лучше бы вам немножко сбавить обороты. Мне и без двух дур есть чем заняться.
Окончание разговора было настолько хамским, что я не выдержала и бросила трубку.
— Ты чего трубки бросаешь, — возникла у меня над ухом Мариша. — Кто звонил? Надеюсь, Делон?
— Нет, — покачала я головой. — Жихарев.
И я пересказала ей содержание нашего разговора.
— Вот дурак! — захихикала Мариша. — Думает, что всех обманул. И самый умный. Ну и пусть радуется!
— Не пойму, как он узнал, что мы были в Пскове? — задумалась я. — И как он узнал, что мы были в архиве суда и пытались добыть дело Боровикова Семена?
— Должно быть, Жихарев позвонил в суд, чтобы договориться насчет того, чтобы ему завтра выдали это дело. И там ему рассказали про двух особ, которые тоже интересовались им.
Маришино объяснение прозвучало правдоподобно.
— Как он сказал про нас, две дуры? — злилась Мариша. — Ну, я ему еще покажу, какие мы дуры! Хочет получить дело Семена Боровикова? Ну и плевать! Пусть получает!
— Как, разве ты не расстроена из-за того, что дело из архива не попадет к нам? — спросила я.
— Плевать я на него хотела, — повторила Мариша. — Завтра с утра мы с тобой едем в Новгород?
— Куда? — вытаращила я на нее глаза. — Зачем?
— Затем, чтобы наведаться еще в один судебный архив, — сказала Мариша. — И получить на руки дело об убийстве сестры Елизаветы Михайловны.
— Зачем оно тебе? — спросила я.
— Затем, что нам с тобой нужна не только фамилия того типа, который преследовал Семена, но и его фотография. Фотография даже, пожалуй, важней. Имя и фамилию, как мы видим на примере Семена, сменить довольно просто. А вот изменить до неузнаваемости собственную внешность, не прибегая к услугам хирургов, будет потрудней.
— В общем, да, — согласилась я. — И что дальше?
— Дальше вот что, — продолжила развивать свою мысль Мариша. — В судебном деле, которое хранится в архиве в Пскове, фотографии преследовавшего Семена человека, скорей всего, нет. Ведь там этот человек если и фигурирует, то только в качестве потерпевшей стороны. Нет, нам нужно дело, в котором он бы фигурировал в качестве обвиняемого. Вот там его фотография должна быть, или я ничего не понимаю в судебной практике.
Я немного подумала и возразила:
— Мне как-то раз довелось побывать в суде. И там папки с этими самыми уголовными делами валялись в полном беспорядке на столе у секретаря и у судьи. Смотри — не хочу. Так вот, пока они их листали, я что-то там фотографий обвиняемых не заметила. Да и зачем судье любоваться на фотографию подсудимого? Что он, артист какой? Или эстрадная знаменитость?
— Ты просто не заметила, — возразила мне Мариша.
— Да, могла и не заметить, — согласилась я. — Помню, были в деле фотографии с места преступления, тела жертв, были фотографии орудий убийства. Это все было, и очень зрелищно представлено. Не спорю. А фотографии самого преступника я из-за обилия впечатлений могла просто не заметить.
— Да, скорей всего, ты просто не обратила на фотографию самого преступника никакого внимания, — предположила Мариша. — Может быть, она была совсем маленькая. Наклеена где-нибудь в углу. Вот ты и не заметила.
Я молча пожала плечами.
— В разных судах, конечно, могут быть свои порядки, — сказала я.
— Вот и чудно, — вздохнула с облегчением Мариша. — Значит, ты согласна, что завтра нам необходимо съездить в Новгород.
— Хорошо, — пробормотала я. — Завтра поедем. А кстати, ты знаешь фамилию сестры Елизаветы Михайловны?
— Угу, — пробормотала Мариша. — Не бойся. Твоя подруга все предусмотрела. Колокольчикова ее фамилия.
— Похоже, ты уже знаешь все, кроме фамилии того несчастного, который преследовал Семена, — сказала я. — Но у меня в голове не укладывается, как ты собираешься искать в архиве Новгорода это давно положенное на полку дело, если даже не знаешь фамилии главного обвиняемого.
— Говорила же я тебе, что нужно остаться в Пскове! — набросилась на меня Мариша. — Вместе с Татьяной мы бы как-нибудь нашли способ заглянуть в дело Семена, несмотря на то, что Жихарев тоже послал в архив своих людей.
Я молчала. Возразить было нечего. И я сгорала от стыда, что предпочла свидание с Делоном нашему общему с Маришей делу. Да еще явится ли этот Делон? Да и, если разобраться, зачем он мне вообще нужен? Но неожиданно раздался телефонный звонок и оторвал меня от мрачных мыслей.
— Иди, — сказала Мариша. — Твой красавец небось звонит.
Но она ошиблась. Звонил вовсе не Делон. Звонила моя подруга Юлька, та самая, на работе папы которой стоял факс.
— Слушай, Даша, — недоуменно сказала Юлька, забыв даже поздороваться, — мне только что звонил мой папа. Он уверяет, что ему час назад пришел факс на твое имя. Такое может быть?
— Может! — обрадовалась я. — Если это факс уголовного дела, то вполне может быть.
— Та-ак! — протянула подруга. — Опять что-то расследуете? Надеюсь, ничего опасного для жизни?
Я промолчала, а Юлька вздохнула.
— Ну ясно, — сказала наконец она. — Могла бы и не спрашивать. Ладно, позвоню сейчас папе и
