– Очень большая разница. Потому что отец этого Виктора подавал на сына в розыск. С милицией искал родное детище и не нашел.
– Да знаю я, как они ищут! – фыркнула Инна. – Распечатают пару тысяч листовок с невразумительными фотографиями, на которых ничегошеньки невозможно понять. Расклеят их в безлюдных местах. И все дела. Ну, может быть, еще по телевизору фотографию покажут. Но на этом розыски пропавших обычно и заканчиваются. Как говорится, нет тела, нет и дела.
– Но сам Виктор! Он же любил родителей! Мать, к примеру, раз за нее вступился. И отца. Ты же слышала, что говорила та женщина. Они дружно жили. И Виктор своего отца любил!
– Любил.
– Почему же тогда не вернулся?
– Боялся, что убийство откроется.
– Чушь! Если сразу не открылось, то он мог бы ничего не опасаться.
– А сейчас?
– А что сейчас? Какие у нас есть доказательства того, что это именно он убил Варфоломея? Одни подозрения. А подозрения, как ты уже убедился, к делу не подошьешь. Да и вообще, тело Варфоломея лишь по случайности нашли и опознали. А так бы ни его, ни шпагу еще сто лет могли не найти.
И Инна, упомянув о шпаге, нахмурилась. Уже который раз ее быстрая мысль цеплялась за острие старого оружия и рвалась об нее. Ну кто может объяснить, каким образом в этом деле замешана украденная у Маришиного деда шпага? Совершенно лишнее звено.
Но Олег продолжал додумывать свою тему. Про пропавшего любящего сына Виктора и его родителей.
– А Виктор все равно опасался, что все может раскрыться. Или отец ему сам запрещал появляться дома.
– Ага! А искал тогда зачем?
– Перед людьми комедию ломал.
– Нет!
Олег и сам понимал, что хватил лишку. Но признать правоту Инны – женщины и тем более женщины, которая нравилась ему буквально до чертиков, до сладкой боли в области сердца или желудка (Олег еще сам не разобрался, где именно), он не мог.
– И ни за что не поверю, что Виктор, который решился на убийство ради матери...
– Да с чего ты решила, что он убийца? – воскликнул раздосадованный Олег. – Может быть, парню просто захотелось сменить обстановку. Вот и уехал.
– Уехал и забыл отца? Настолько забыл, что с годами и вовсе перестал подавать о себе весточки? Ни за что не поверю!
Олег посмотрел на Инну с умилением. Вот дурочка! Верит, что взрослые дети способны хранить преданность родителям. И с чего она это взяла? Сплошь и рядом бывает, что вылетевшие из гнезда птенцы забывают дорогу назад. Особенно, если фортуна была к ним благосклонна и осыпала их своими дарами. Кстати, тогда ясно, почему Виктор не поинтересовался до сих пор отцовской квартирой в Сочи.
– Просто не нуждался парень в наследстве! Поперло ему, может быть, по жизни. Вот он и не забыл про отца!
Инна расстроилась. И это говорит ее друг? Он что, гнусный циник? И она почти влюбилась в такого жестокосердного типа? И тут Инну буквально накрыло жаркой волной. Боже! О чем она только думает? Влюбилась?! Влюбилась в Олега, быть этого не может! Она растерянно посмотрела на своего друга. Но тот лишь подмигнул ей в ответ, так и не прочитав в ее глазах все нарастающего смятения.
– Кстати, а как там обстоят дела у наших в Питере? – спросил он у нее.
– Не знаю, – с трудом выдавила из себя Инна. – Я им не звонила. А ты?
– Звонил. С Шуриком разговаривал. Он был очень недоволен.
– Почему? Вера не приехала?
– Нет, она-то приехала. Шурик сказал, что они вполне благополучно ее встретили. Но зато твою Маришу на вокзале встретил какой-то тип с золотыми часами в два пуда весом. И Вера так прониклась к этому человеку, что уехала с ним и Маришей.
– И им интересно куда? – догадалась Инна. – Потому и злятся?
И тут же принялась звонить Марише. Та трубку сняла. Но продуктивного обмена новостями не получилось. Мариша внимательно выслушала отчет Инны. А когда пришла ее очередь делиться новостями, разговор скомкала. И велела Инне побыстрей прилетать в Питер. И ни в коем случае не потерять фотографии Виктора и его семьи.
– Хочешь показать их Вере?
– Вот именно, – сухо произнесла Мариша.
Но в голосе подруги Инна, вопреки ожиданиям, не услышала твердости. Это ее насторожило и, откровенно сказать, напугало. Она даже не могла вспомнить случая, чтобы Мариша не знала, как ей действовать дальше.
– Нет, не может быть, – пробормотала Инна, когда ее трубка запикала, сообщая, что разговор был прерван. – Мне это просто кажется. Мариша не может подвести. Просто не имеет права.
И она перевела взгляд на Олега, который за это время успел заказать себе еще пива, а для Инны – ее любимого сухого белого вина. Воздух вокруг них был теплый и прозрачно звенящий, каким бывает только на юге весной. Люди неторопливо рассаживались за столиками или просто на лавочках. И к загорающимся звездам поднимался женский смех и хрипловатые от сдерживаемой страсти мужские голоса.
До самолета было еще достаточно времени. И Инна позволила себе ни о чем не беспокоиться. В конце концов они с Олегом свое задание выполнили превосходно. А для того, чтобы простые факты превратить в крючок для преступника, у них есть Мариша. Да, Мариша не подведет. На нее можно положиться. Инна так и сделала. И почти влюбленно взглянула на Олега, приглашая его продолжить занимательную беседу о том, насколько было бы чудесно, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.
Олег мучительно лукавил. Он бы желал, чтобы вечер закончился побыстрей. И не где-нибудь, а в огромной постели, где будет только он и такая соблазнительно горячая и изменчивая, словно пламя, Инна. К счастью, свои чувства он держал при себе. И Инна осталась в приятном заблуждении, что наконец-то ей попался человек, который ценит ее острый ум и чувство юмора, а вовсе не привлекающую всех других мужчин внешность и тело.
Глава тринадцатая
А между тем Мариша, мечущаяся в обществе Жаннин по туманному и сырому Питеру за тысячи километров от влюбленно воркующей под пышными магнолиями парочки, пребывала в таком смятении, что дальше, как ей казалось, было просто некуда. Помимо Инны, ей постоянно звонили на телефон то Гена, то Саша.
Один в жесткой ультимативной форме требовал от нее отчета о беседе со свидетельницей. Другой, подпустив в голос мягких ласкающих интонаций, пытался выяснить, можно ли ожидать от показаний Веры каких-либо сдвигов в их расследовании.
Сначала Мариша пыталась придумывать какие-то отговорки, потом просто огрызалась, а затем отключила телефон. И тогда ребята начали доставать Жаннин. Той строго-настрого было запрещено даже заикаться о возникших проблемах. Поэтому она честно симулировала крайнюю степень идиотизма. А для разнообразия притворялась спящей.
– А шум проезжающих машин – это у тебя белье в центрифуге крутится? – язвительно поинтересовался у нее Гена, которого вообще было трудно обвести вокруг пальца.
Он первым заподозрил неладное. И передал Марише через Жаннин, чтобы та перестала валять дурака и честно покаялась, если чего-то натворила.
– Может быть, рассказать им все? – робко предложила Жаннин.
– Ни в коем случае! Только через мой труп!
В ответ Жаннин заметила, что труп не преминет появиться, если Мариша будет продолжать упрямиться.
– И я даже знаю, кто тебя прикончит. Гена!
Мариша простонала. Но своего мнения не изменила.
