– Жаннин! Хватит! Перестань его колотить!
Голос подруги дошел до Жаннин лишь спустя некоторое время. Очнувшись, она с удовлетворением обнаружила, что Владимир лежит себе тихонько и больше никуда уходить явно не в силах. В руках Жаннин держала бронзовую штукенцию, которую, придя в себя, тут же выпустила. Коньячная бутылка была почти пуста. На донышке оставался всего лишь какой-нибудь жалкий глоток. И Жаннин, недолго думая, протянула ее подруге.
– Хочешь?
– Пей сама! Мне, возможно, еще за руль придется сесть.
Жаннин с удовольствием допила коньяк и крякнула:
– Надо же! Какое прочное стекло! Умеют французы делать! И ваза твоя – это просто чудо! Ты бы знала...
Но Мариша ее перебила.
– А где наручники?
Вопрос застал Жаннин врасплох.
– Понимаешь, – замялась она. – Наручники, они... их нет.
– Как нет?
– Ну, понимаешь, это долго объяснять.
– Ладно, тащи веревку!
– Мариша, а веревки тоже нет.
– Как же так? – вознегодовала подруга. – Тебе было поручено плевое дело – достать веревку и паяльник!
– Знаешь что! – тоже рассердилась Жаннин. – Я тут вся измучалась с твоими мужчинами. К твоему сведению, наручники и веревка уже пошли в дело. И хлороформ!
Это она крикнула уже вслед Марише, которая умчалась прочь из гостиной. И почти сразу же из кухни донесся ее вопль. Жаннин поспешила за ней следом. И обнаружила, что подруга голосит, стоя возле мойки, из-под которой высовывалась нога в желтом ботинке.
– Кто это там?
– Там твои наручники.
– А на ком они?
– Не знаю.
– Не знаешь? Ты сковала незнакомого человека и притащила его в мою кухню?
– Сначала он тайком проник в твою квартиру.
– О!
И Мариша с уважением взглянула на подругу. Потом она наклонилась и заглянула под мойку. Когда она выпрямилась, уважения на ее лице существенно поубавилось.
– Что это с ним? – спросила она. – Он мертвый?
– Что ты! Я просто его оглушила! Твоей вазой.
О том, что ваза разбилась, Жаннин скромно умолчала.
– Поздравляю, – произнесла Мариша каким-то странным безжизненным голосом. – Ты напала на сотрудника правоохранительных органов.
– На кого?
– На следователя! На следователя, который занимается делом об убийстве Варфоломея!
– Ты уверена?
– Уверена ли я, что это он? Ясное дело, что уверена! Я его раз десять видела, когда сопровождала деда в милицию. Это Пирожков!
Жаннин кашлянула. Будучи существом деликатным, она догадывалась, что на следующее ее признание Мариша тоже вряд ли отреагирует бурным восторгом.
– Кстати, о твоем дедушке, – произнесла она. – Видишь ли, он тоже пришел.
– Пришел? – принялась Мариша испуганно озираться по сторонам. – И где же он?
Вместо ответа Жаннин распахнула дверцу кухонного столика. Мариша прикрыла рот рукой, удерживая рвущийся крик.
– И это еще не все, – произнесла Жаннин, когда Мариша закончила осмотр деда и убедилась, что тот всего лишь спит и даже начал похрапывать.
– Не все?
Маришу зашатало.
– Нет. Тут был еще третий. То есть, если говорить по хронологии, то первый. Но в общем он тоже тут.
И Жаннин распахнула дверцы второго кухонного столика.
– Ой!
Мариша отступила в угол и окончательно побелела.
– Ты его знаешь?
Вместо ответа Мариша утвердительно затрясла головой.
– Это мой муж!
– Кто? Разве ты замужем?
– Ну, бывший муж, – уточнила Мариша. – Господи, чего его-то сюда принесло? Ведь уже почти год не виделись. И именно сегодня он... Слушай, а почему он в моем банном халате? Черт возьми, что тут у вас происходило?
– Мариша, честное слово, я не виновата, – оправдывалась Жаннин. – Он уже выходил из душа, когда я на него напала. Вот, омлет из-за него пришлось погубить. После того, как он повисел на обоях, я его выкинула.
Мариша потерла лоб рукой, приходя в себя.
– Так, ладно, – решила она наконец. – Освободим этих двоих. И пусть сами понемногу приходят в себя и будят деда.
– А мы?
– А нам, сама видишь, тут больше места нет. Сейчас эти мужчины очухаются и не дадут нам по душам потолковать с Владимиром. Придется уйти.
– Одним?
– Владимира возьмем с собой. Не зря же ты мучилась!
Подруги вернулись в гостиную и, как оказалось, очень кстати. Владимир уже зашевелился. И с минуты на минуту мог прийти в себя. Тут и пригодились Маришины наручники из секс-шопа, бельевая веревка армянской бабушки Жаннин и чуточку обмусоленный носок изо рта старшего лейтенанта Пирожкова.
Обмотанный, закованный в наручники и с торчащим изо рта носком, Владимир уже не производил жуткого впечатления. Все-таки как много зависит от ситуации. Будь у него по-прежнему в руках пистолет, он бы внушал подругам как минимум трепет. А сейчас, связанный и нейтрализованный, он вызывал в них лишь недовольство.
– Возись теперь с ним, – легонько пихнув поверженного врага, пробормотала Мариша. – Жаннин, как нам его из дома вынести?
– Завернем в ковер?
– Вот еще, светлый ковер об него пачкать, – разворчалась Мариша.
Но делать было нечего. И подруги, дружно пыхтя от усилий, перетащила своего врага поближе к краю красивого ковра. Он и в самом деле был очень светлый и пушистый. Тем не менее Владимир, когда подруги заворачивали его в ковер, что-то негодующе пытался мычать сквозь кляп.
– До чего невыносимый тип! – вздохнула Мариша, когда операция была завершена, и присела передохнуть на свернутый в рулон ковер.
Из-под ее попы немедленно донесся протестующий стон.
– Тьфу ты! Чего расшумелся?
– Наверное, ты отдавила ему голову.
– Судя по звуку, скорее кое-что другое, – хмыкнула Мариша. – Ну что? Потащили?
И подруги с двух сторон взялись за ковер. До лифта они его доперли вполне благополучно, уронив всего
