– Пора готовиться.
Она достала из сумочки свечки в высоких металлических подсвечниках и, расчистив от снега могильную плиту, расставила их на ней по периметру. Нервничали все. Волнение Инги выдавали непослушные пальцы, несколько раз выронившие зажигалку. Вадим набирался спокойствия, торопливо перекуривая на тропе. За всю дорогу и то время, что они провели на кладбище, он вопреки своей способности шутить в любой ситуации не проронил ни слова. Лариса предпочла присесть на оградку, чтобы унять дрожь в коленках. Вцепившись пальцами в тонкие прутья, она почти не чувствовала обжигающего холода металла. Тревожно переводя взгляд с Инги на Вадима, девушка пыталась предугадать то, что может произойти этой ночью. Воображение рисовало картинки из повестей Гоголя с летающими панночками, разверзшимися могилами и извергающими проклятия злобными колдунами. От подобных картин ледяной ветерок страха неприятно прошелся вдоль позвоночника, и Лариса заметно содрогнулась, что не ускользнуло от внимания Инги:
– Боишься?
В ответ Лара промычала что-то, и Инга, правильно поняв ее состояние, серьезно предложила:
– Хочешь, я прочитаю заговор, чтобы тебе не было страшно?
– Нет, обойдусь… – вяло отмахнулась Лариса и перевела взгляд с ее лица, освещенного пламенем зажженных свечей, на Вадима, который, закуривая вторую сигарету, прислушивался к их разговору.
– Я не столько боюсь, сколько переживаю за то, чтобы все получилось…
– Получится, Лара, – голос Инги, однако, прозвучал не столь убедительно, как ей бы самой хотелось. Прикрыв глаза, девушка быстро прочитала про себя заговор на успокоение и сосредоточение. Почувствовав, что железная хватка волнения значительно ослабла, она сделала глубокий вдох и позвала: – Вадим, давай. Пора начинать.
Ее голос, обычно чистый и глубокий, от напряжения звучал глухо и невыразительно.
– Инга, что ты собираешься делать? – робко спросила Лариса, поднимаясь с оградки. – Если ты разобьешь это Единение, не угаснет ли наша с Вадимом любовь?
Этого вопроса Инга больше всего и боялась. И не волнение перед предстоящим ритуалом не давало ей минувшей ночью спать, а страх того, что она своими действиями может невольно разрушить отношения между братом и его девушкой. Она задержалась с ответом, и это промедление сыграло не в ее пользу: в Ларисиных глазах, и без того полных беспокойства, мелькнул страх, а Вадим, нахмурившись, вновь вытащил из кармана сигаретную пачку, вцепившись в нее, как в спасательный круг.
– Нет, что вы, – Инга постаралась вложить в свой голос побольше теплоты и уверенности. – Ваша любовь такая крепкая, что ей уже ничто не угрожает. Это ведь несерьезно – считать, что чувства держатся лишь на силе этих амулетов! К тому же один из них «похоронен», и что, стала ли ваша любовь от этого меньше?
То ли последний довод убедил их, то ли уверенность в голосе Инги, но Лариса с облегчением перевела дух, а Вадим сунул ставшую ненужной «спасительную» пачку обратно в карман.
– Спасибо, сестренка, – произнес он.
А Инга в ответ смогла лишь кивнуть. Психологический прием – внушить, что чувства никак не зависят от этих проклятых амулетов. Может, этот полуобман на самом деле не даст их любви умереть следом за разбитым Единением…
– Я собираюсь включить себя в кольцо вместо утраченного амулета. Надеюсь, моей силы и способностей хватит на это… – несколько громче, чем хотела, начала объяснять Инга предстоящие действия. – Мы станем в круг. Вначале я поставлю на вас защиту, потом буду потихоньку «тянуть» на себя ту энергию, которой напитали вас амулеты. Прежде всего – с Вадима, поскольку он больше всех находится в опасности. Не пугайтесь, если почувствуете слабость. Я возьму лишь столько, сколько надо. И, главное, что бы ни случилось, не теряйте самообладания.
– А что может случиться? – не замедлил спросить Вадим.
– Не думаю, что произойдет что-то страшное, – делано ровным голосом ответила его сестра. – Но предупредить вас я обязана. Спокойствие – наша дополнительная защита. Это… все.
Инга вздохнула и еще раз огляделась, словно проверяя, все ли подготовила. Удостоверившись, что свечки горят, она достала из сумочки амулет Единения, который раньше взяла у Ларисы. После чего, подняв к небу лицо, шепотом принялась читать заговор на начало важного дела.
Закончив, Инга присела над могилой, разгребла ладонями снег и приложила амулет к мерзлой земле.
– …Как тянутся друг к другу два магнита, так и вы тянитесь друг к другу, две половины кольца, разлученные землей могильной… Как горизонтом соединяются небо с землей, соединитесь, разлученные злым умыслом… Как ночь сливается с утром, слейтесь оставшейся Силой в Единую… Как осень повенчана с зимой, обвенчайтесь в Едином помысле… Воссоединитесь в Единое, изначально задуманное…
Замерзшие пальцы, сжимающие прижатый к земле амулет, не почувствовали прилива энергии. Ни вибрации, ни тепла. Ничего. Впрочем, так и должно было быть. Инга и не ожидала, что похороненный вместе с Аленой амулет «потянется» к приложенному к земле, отзовется своей силой. Могильная земля погасила его, будто ветер свечное пламя. И пусть он сохранил свою форму, но был пуст, подобно перевернутому кувшину. Это Инга и хотела проверить.
Ах, как было бы просто, если бы можно было избавиться от второго амулета, закопав его, как и первый, в могильную землю! Как было бы просто… Но на этот, оставшийся, не было наложено Йолой заклятие, и даже «похороненный», амулет продолжал бы жить своей силой до тех пор, пока не исполнилось страшное назначение. Могильная земля не станет ему помехой, не погасит его. Да и нельзя бросать дело так, чтобы в Вадиме и Ларисе оставалась чужеродная черная энергия, которая, подобно яду, быстро или медленно, но неизменно вела бы их к смерти.
Инга выпрямилась, надела на шею цепочку с амулетом и тихо приказала:
– Сделаем круг.
Вадим и Лариса послушно вложили свои ладони в ее.
Опустив голову, отчего длинные, спутанные от ветра волосы занавесили ей лицо, Инга адресовала свои неразборчивые нашептывания не небу, а земле. И напрасно Лариса пыталась вслушаться в слова, смысл их так и оставался непонятным. Однако немного позже Лара почувствовала, будто от Инги исходит тепло, которое, перетекая через сцепленные руки, потихоньку распространяется вдоль тела, обволакивая его словно невидимым коконом. «Наверное, это и есть та защита, о которой она говорила», – догадалась Лариса и украдкой посмотрела на Вадима. Он, видимо, тоже испытывал сходные ощущения, потому что вдруг, словно удивляясь, еле заметно покачал головой и бросил короткий вопросительный взгляд сначала на Лару, потом на сестру. Инга, сконцентрировавшись на выполняемых ею действиях, не заметила этого. Она уже не шептала, а, вновь запрокинув лицо с плотно закрытыми глазами, посылала к небу мысленные молитвы. И, видимо, добилась нужного эффекта, потому что складка напряжения между ее бровей разгладилась, а на губах показалась мимолетная улыбка. Но уже спустя мгновение лицо девушки вновь приняло серьезное выражение. И в этот раз Лариса почувствовала пульсацию в кончиках пальцев и, чуть позже, легкую слабость. «А теперь она берет нашу силу…» – догадалась Лариса. Ей уже не было страшно, а, наоборот, интересно. Она даже испытала чувство, подобное гордости за то, что ей позволили участвовать в таинстве. Майка, узнай бы об этом, умерла на месте от зависти и любопытства. Подумав так, Лариса одернула себя: не в игры они играют…
Как правильно поняла Лара, Инга принялась перекачивать энергию в себя. Первым делом из Вадима. Той силы, что останется у него, окажется недостаточно для того, чтобы уничтожить оставшийся амулет и тем самым окончательно разбить Единение. Для ведьмы он перестанет быть интересен. Только бы призрак Йолы, призванный следить за исполнением проклятия, не появился и не сбил бы планы…
Сквозь опущенные ресницы Инга поглядывала на брата, следя за его состоянием. Главное, не переборщить и не обессилить его вовсе. Инга мысленно присвистнула, поняв, сколько энергии она уже получила только из одного Вадима. Даже за тот короткий период, что брат носил амулет, он смог напитаться от него колоссальным количеством энергии. Пожалуй, план Йолы по разрушению Единения за счет гибели Вадима сработал бы стопроцентно.
У нее скоро будет достаточно силы, чтобы уничтожить амулет. Гораздо больше, чем было у Вадима: принятая от него сила смешивалась с ее собственной, обещая в скором времени превратиться в мощное оружие.
