нанесли удар. Но, кроме двух ран на голове, убитая была сплошь покрыта ранами, нанесенными острым предметом, словно тело терзали в приступе ярости.
– А она красива, – сказал Саша. – То есть была красива, – поправился он. – Кто она такая? Вы ее знаете?
– Нет, – сказала Инна. – Но она еще теплая. Должно быть, ее убили буквально за несколько минут до нашего появления. Максимум за полчаса.
– Тогда убийца еще должен быть в квартире? – предположила Юля.
– Вовсе не обязательно, – сказала я. – Видели, когда мы подъехали к дому, нам навстречу из подъезда мужик вылетел. Он был сам не свой, вполне мог оказаться убийцей. Вы его разглядели?
Увы, никто ничего внятного сказать про внешность странного мужика не мог. Все мы в тот момент были слишком озабочены тем, как лучше и незаметней проникнуть в квартиру, и ничего другого в голову не брали.
– Вы лучше подумайте, что нам делать дальше? Я предлагаю вызвать милицию, – сказала Инна.
– Ага, только этого не хватало, – сказала Мариша. – Я их методы знаю, они нас живо обвинят в убийстве. А ты еще следы оставишь.
– Но если они найдут нас потом сами, то будет еще хуже, – сказала я. – А Инна сейчас подошвы смоет в туалете.
– Но как мы им объясним свое появление в этой квартире среди ночи?
– Скажем, что проходили мимо этого дома, где живет наша знакомая, и увидели, как из него выскользнула группа подозрительных личностей. Мы встревожились и решили на всякий случай проверить, в чем дело. Поднялись и увидели открытую входную дверь и все это безобразие, а потом вызвали милицию.
– Великолепно! – одобрила меня Юля. – Так и сделаем. К тому же у меня в милиции имеется знакомый следователь. И даже целых два.
– У меня тоже, – сказала Мариша. – Вернее, у нас с Дашей на двоих есть целых пять знакомых следователей. Только лично я сомневаюсь, чтобы хоть один из них согласился бы нам помочь. Все прощались с нами, не скрывая своей радости. Хотя вроде бы один был немного подобрей. Картохин его фамилия.
– Не знаю, – усомнилась я. – По-моему, нужно звонить тем парням, что приходили к Инне сообщить ей о смерти Бритого. Как их там звали?
– Вася и Дима, – сказала Инна. – Да, в конце концов сокровища все равно пропали, так что мы теперь можем им все рассказать без всякого для себя ущерба.
– Решено, звони им, – сказала Юля. – А я пойду навещу нашу дражайшую Нину Сергеевну. Проверю, как она там.
И Юля направилась прямо к двери нашей знакомой, мы пошли за ней следом, оставив Инну вызывать подмогу.
– Нина Сергеевна, вы там? – осторожно постучав в дверь, спросила Юля.
– Кто это? – раздался знакомый голос из-за двери.
– Помните нас, мы вам шкаф помогли выбросить? Что у вас тут случилось? Мы проходили мимо вашего дома и увидели, как из него какие-то мрачные личности выбегают. Вот и зашли узнать, все ли у вас в порядке. И вижу, что правильно сделали.
– Помогите нам выбраться, – сказала Нина Сергеевна. – Вы не поверите, если я вам расскажу, что случилось. Наша квартира подверглась бандитскому налету.
– Ужас! – посочувствовала Юля, отдирая от двери с помощью Миши им же приколоченную доску.
Как только с доской было покончено, Нина Сергеевна выскочила в коридор и огляделась по сторонам.
– Что, и свет вырубили? – поинтересовалась она. – Ну, не сволочи ли?
По вполне понятным причинам ее ругательства больно отозвались в наших чувствительных душах.
– Мы все починим, – пробормотал Саша и в самом деле одолжил у Нины Сергеевны стремянку и полез чинить провода.
К тому времени, когда в коридоре должен был вспыхнуть свет, мы уже освободили всех жильцов и устали слушать совершенно нами не заслуженные благодарности. Лично я сгорала от стыда.
– Готово! – закричал откуда-то из-под потолка Саша. – Включайте!
Мы включили. За всеми хлопотами мы совершенно забыли о покойнице, мирно лежавшей в одной из кладовок. Вспомнили мы о ней только тогда, когда из холла раздался душераздирающий крик Нины Сергеевны. Мы бросились туда. Выяснилось, что Нина Сергеевна, мучимая тревогой за сохранность своих банок с консервированными кабачками, хранящимися у нее в кладовке, пошла их проверить. И как только она добралась до кладовки и присела на какой-то кожаный валик, как она полагала, чтобы пересчитать банки, Саша врубил свет. И несчастная Нина Сергеевна обнаружила, что сидит прямо на мертвом теле. Было от чего завопить.
Но на этом злоключения жильцов несчастливой квартиры не закончились. Внезапно раздался выстрел и в холл влетела вызванная Инной милиция в лице Васи с Димой.
– Всем руки за голову и не двигаться! – завопили они. – Милиция! Бросайте оружие!
Соседи послушно замерли кто где. Нина Сергеевна соответственно осталась сидеть на мертвой женщине в кладовке.
– Все в порядке, – выступила вперед Инна. – Бандитов тут уже нет. Можете убрать оружие.
– А кто кричал? – подозрительно спросил Вася, тревожно отыскивая глазами в густой толпе Маришу.
– Я, – послышался из кладовки слабый голос Нины Сергеевны. – Можно мне уже с этого встать? А то я как-то неловко себя чувствую.
Парни заглянули в кладовку и остолбенели.
– Это что тут происходит? – наконец пробормотал Дима. – За что вы ее?
– Я! – ужаснулась Нина Сергеевна. – Я сюда банки пришла пересчитать. А она тут лежит. Мертвая женщина. В моей собственной кладовке. Так можно мне с нее встать?
Ее, казалось бы, невинная просьба вызвала живейший интерес и волнение у всех остальных жильцов, которые подступили поближе, чтобы заглянуть в кладовку.
– Всем оставаться на своих местах, – скомандовал Вася. – В квартире произошло убийство. К работе приступает следственная бригада. Большая просьба ко всем – возле места преступления не ходить, так как можете затоптать следы, которые оставил преступник. А вы, – обратился он к Нине Сергеевне, – выходите осторожно, у порога снимите тапочки, на подошвах может остаться кровь.
– А как же быть с бандитским налетом на нашу квартиру? – спросил седенький старичок с длинным крючковатым носом и пронзительными черными глазками под седыми кустистыми бровями.
– Разберемся и с этим, – успокоил его Вася. – Преступники от наказания не уйдут.
При этих словах своего напарника Дима почему-то внимательно посмотрел на меня. Может быть, это было простым совпадением, но лично мне захотелось оказаться подальше от этой квартиры, а еще лучше было бы вообще никогда не попадать в нее.
Затем всех жильцов разогнали по их комнатам, а нас шестерых, за неимением такого количества свободных комнат, приютила Нина Сергеевна. Она все еще дрожала и пила валерьянку.
– Какой кошмар! – сказала она. – Никогда больше не смогу зайти в кладовку. Вера, а что ты пьешь?
Верой звали дочь Нины Сергеевны. Она оказалась сухощавой, несколько перезрелой девицей с быстрыми мелкими движениями и какой-то мышиной внешностью.
– Коньяк, – сказала она.
– Налей всем, – распорядилась мать.
– Тут всем не хватит, – сообщила дочь, враждебно поглядывая на нас.
– Не выдумывай! – осадила ее мать. – Я видела, там вечером еще почти целая бутылка была.
– А сейчас и половины нет, – сказала дочь. – Смотри сама. Кто-то выпил.
В бутылке действительно коньяка сохранилось на самом донышке. Мы подозрительно посмотрели на Веру, но она была трезва как стеклышко.
– Ладно, достань у меня из буфета, – сказала Нина Сергеевна. – Хранила к первому сентября, чтобы
