Глафира.
От удивления у Серафимы Ильиничны перехватило дыхание.
– Не отдам, – повторила Глафира. – Мне ее ваш муж лично в руки дал и очень просил, чтобы я никому ни словечком не проболталась об этом и отдала ему рукопись лично в руки. Ему, слышите, а не вам.
– Но я его жена, – запротестовала Серафима Ильинична. – Он велел мне пойти и ее взять у вас. Вы понимаете, его похитили из-за этих бумаг и теперь требуют вернуть их. Если мы их не отдадим, то его могут убить из-за вашего упрямства.
Глафира слегка дрогнула, но быстро восстановила броню неприступности.
– А откуда мне знать, что вы не врете? – спросила она. – С вас станется. Нет уж, идите себе, а я должна подумать и все хорошенько прикинуть. После я вам ответ дам.
И она почти выпихнула за порог обескураженную Серафиму Ильиничну.
– Ну что? – бросились мы к ней.
– Не отдает, – растерянно сказала Серафима Ильинична. – Говорит, что отдаст лично Валериану.
– Это у нее вряд ли получится, – протянула Мариша. – Разве что на могилку ему принесет. Если бандиты, конечно, соизволят сказать, где она, эта могилка, находится.
При этих словах Серафима Ильинична залилась слезами, я бросилась ругать Маришу, а Тамара Ильинична принялась утешать сестру. Один Сева сохранял спокойствие.
– Я с ней поговорю, – сказал он. – По крайней мере попытаюсь.
Он ушел и долго не возвращался, мы даже стали думать, что с ним там что-то случилось, но идти к строптивой Глафире побоялись и мучительно терзались дома. Впрочем, эти терзания как-то нам не помешали плотно позавтракать, а потом выпить кофе и еще кофе. Когда я заканчивала пить третью чашку, появился бледный Сева с бумагами, судорожно зажатыми у него в руке.
– Тебе пришлось ее придушить? – поинтересовалась Тамара Ильинична, ставя перед ним чашку с кофе.
Сева залпом выпил кофе и немного порозовел.
– Жуткая баба, – наконец выдавил он из себя. – Никогда бы не стал с такой связываться. Просто вампир, она из меня всю силу до капли выпила.
– Замолчи! – закричала Серафима Ильинична. – Не желаю я слушать, каким способом тебе удалось выудить у Глафиры бумаги. Не хочу я про эту порнографию слышать! Ни слова больше, ясно? Достал бумаги?
– Да, – кивнул немного ошеломленный Сева. – Разделил на три части, две взял себе, а одну оставил вашей Глафире. Сказал, что только ей можно доверить хранение этих бумаг, что держать их в другом месте было бы слишком большим риском. А при чем тут порнография?
Вскоре прибыл полковник Земцов. Он оказался мужчиной лет сорока с небольшим, сухощавым и невысоким. Голову полковника окружал светлый редкий пушок. Подбородок и щеки были гладко выбриты. И держался он так прямо, как это умеют только военные. Вообще-то странный человек, весь словно туго натянутая струна, жить с таким вряд ли было приятно.
– Вы твердо уверены, что Валериана Владимировича держат именно в нашем подземном бункере? – первым делом спросил он.
Тамара Ильинична пересказала еще раз, специально для него, историю своего похищения и то, как ей удалось обмануть похитителей. Полковник вздохнул и сказал:
– Пожалуй, вы правы. Это самое подходящее место, но у меня в голове не укладывается, что Миша мог так подло использовать доверие Валериана Владимировича. Удивительно, как деньги меняют людей.
Полковник немного погрустил по поводу несовершенства этого мира и людей, его населяющих, затем оставил в покое меланхолию и перешел к действиям.
– Значит, так, – сказал он, – предлагаю нанести удар, не дожидаясь звонка от противника. Через час, нет, через час с четвертью в нашем распоряжении будет десяток лучших ребят из моего гарнизона.
– Не мало ли десятка? – усомнилась Мариша в его плане, плевать она хотела на любые авторитеты.
– Каждый стоит двоих, – заверил ее полковник. – Захватить тот бункер они смогут в течение восьми минут, мы проводили такие учения.
– За эти десять минут дядю прикончат, – сказала Мариша.
– Зачем им это делать? – удивился полковник. – Им ведь нужно изобретение, а не смерть вашего дяди? Уверяю вас, когда люди понимают, что им не избежать плена, они перестают помышлять о мести, а начинают думать о том, как бы им расположить к себе тех, кому они сдадутся.
– Но вдруг там окажется какой-нибудь слишком вспыльчивый тип? – продолжала настаивать Мариша. – Или не слишком сообразительный, который прикончит дядю, а потом только сообразит, что делать это было просто глупо.
– Тогда могу предложить вместо прямой атаки диверсантский подкоп, – сказал покладистый полковник. – Это займет немного больше времени, но в итоге позволит обойтись минимальными жертвами. К тому же сведет риск того, что они успеют убить Валериана Владимировича, практически к нулю.
– И сколько времени займет эта диверсия? – спросил Сева.
– От получаса до часа с небольшим, в зависимости от того, в каком состоянии находится подземный ход. Думаю, что в нескольких местах там придется расчищать завалы. Что поделаешь, денег не хватает даже на самое необходимое, а уж о том, чтобы поддерживать в порядке второй ход в заброшенный подземный бункер, речи вообще не идет. Поймите, мы уже больше двух лет туда не наведывались. Что-то могло и измениться, хотя не кардинально.
– Но бандиты тоже могут знать про этот ход, – сказала Серафима Ильинична. – И выставить там охрану.
– Во-первых, на нашей стороне фактор внезапности, – вскинулся полковник. – Вспомните, они ведь не ждут нашего нападения. Во всяком случае, не так скоро. А во-вторых, они могут просто про него не знать, ведь я не рассказывал Валериану Владимировичу про него. Валериану это было и не нужно, он не собирался использовать бункер в военных целях. Но даже если бандиты нашли ход самостоятельно, то не думаю, что они будут целыми днями его патрулировать.
– Что ж, – вздохнула Мариша. – Остановимся на втором варианте.
Только она произнесла эти слова, как раздался телефонный звонок.
– Алло, – сказала Тамара Ильинична, которая сидела ближе всего к телефону и первой потянулась к трубке.
– Стой! – воскликнула Мариша. – Я возьму вторую трубку. На счет «три».
И она умчалась в другую комнату, откуда послышался ее голос:
– Раз, два, три!
Маришина мама быстро сняла трубку.
– Тамара Ильинична? – спросил хорошо знакомый ей хриплый голос. – Вы меня узнаете? Вы скучали без меня? Вы рады, что я позвонил вам так скоро?
– Еще бы, – пробормотала Тамара Ильинична, с удивлением чувствуя, что она помимо воли заливается краской.
– Я очень доволен, что вы не побежали прямиком в милицию, – похвалил ее Гена. – Но вы не скажете ли, кто тот невысокий мужчина с военной выправкой, который с четверть часа назад пришел к вам в гости? Простите меня за излишнюю назойливость, но в нашем деле нужно быть настороже. И потом, я ревную.
Тамара Ильинична почувствовала себя словно провинившаяся школьница, которая задумала обмануть мудрого и доброго учителя, но попалась и теперь не знает, как выкрутиться.
– Рукопись изобретения, которая вас так интересует, Валериан Владимирович оставил на хранение у этого мужчины, – наконец выдавила она из себя. – Он принес ее половину.
– Очень хорошо, – одобрил Гена. – Тогда я хотел бы ее получить.
– В любое время, – храбро ответила Тамара Ильинична. – Только понесу ее я.
– Как вам будет угодно, – сказал Гена. – Ровно в десять часов отправляйтесь к станции метро «Петроградская». Ровно в десять двадцать к вам подойдет мой человек, скажет, что он от меня, и вы передадите ему половину рукописи. Надеюсь, она подлинная?
