– Что вы? – совершенно неискренне возмутилась Тамара Ильинична. – Получите всю рукопись целиком.
– В таком случае, как вы смотрите на еще одну прогулку за город? – спросил Гена. – Я снова приглашаю вас к родственничку. Тут мы проверим вторую половину рукописи, а потом вы заберете Валериана Владимировича, и мы доставим вас обратно.
– Честно говоря, хотя ваше предложение и звучит довольно заманчиво, но я бы предпочла встретиться в городе, – сказала Тамара Ильинична.
– Вы мне не доверяете, – расстроился Гена. – Как же так? Мне казалось, что мы подружились. И вдруг такое недоверие. Совершенно неуместное между друзьями!
– Но вы ведь тоже заподозрили, что я утаила от вас часть рукописи, – возразила Тамара Ильинична.
– Вы! – воскликнул Гена, изобразив самое праведное негодование. – Да никогда в жизни не заподозрил бы я вас в обмане, вас, честнейшую из женщин. Но сжульничать мог кто-то другой, даже без вашего, дорогая, ведома. Вот что я подумал, а вовсе не то, что это вы могли меня обмануть. Простите, если я невольно вас обидел... Но я приглашаю вас к себе на природу потому, что один из наших основных экспертов никак не может пока покинуть наше убежище. А я боюсь, что Валериан Владимирович окажется слишком строптив и, почувствовав запах свободы, захочет убежать. Конечно, мы попытаемся его отловить, но если все-таки станет ясно, что другого выхода нет, мне придется его убить. Согласитесь, из-за чьей-то глупой выходки я не могу ставить под угрозу свою безопасность и безопасность людей, которые мне доверяют.
– Хорошо, – согласилась Тамара Ильинична. – Вы меня убедили. За мной заедут, или мне нужно куда-то подойти?
– Что вы? – притворно изумился Гена. – Конечно, я пошлю за вами лучшую из имеющихся в моем распоряжении машин, – он замялся. – Есть еще одно обстоятельство, из-за которого я хотел бы вас видеть у себя. Думаю, что вы не откажетесь от скромного ужина в моем обществе. Не возражайте, будет шампанское во льду, а я по такому случаю в смокинге. Согласны? Итак, уважаемая Тамара Ильинична, ровно в пять часов дня за вами заедут.
– Знаете, вы такой темпераментный мужчина, у меня духу не хватает отказать вам, – сказала Тамара Ильинична. – Едва я вас увидела, сразу почувствовала, что нас соединяют невидимые нити, наша встреча должна иметь долгое и счастливое продолжение.
– Как вы замечательно сказали, – расчувствовался Гена. – Знаете, я ведь тоже почувствовал, что вы неслучайная женщина в моей судьбе. А я никогда не ошибаюсь.
– Только вот я совершенно ничего о вас не знаю, – сказала Тамара Ильинична. – Это меня пугает. Я бы хотела познакомиться с вашими друзьями или хотя бы коллегами, чтобы лучше понять, что вы за человек. Никогда не понимала людей, которые могут жить с человеком, не зная, чем он дышит, не разделяя его интересов за стенами дома. Мне всегда хотелось войти в жизнь мужчины, чтобы делить с ним все тяготы и радости жизни.
– Вы правы, – согласился Гена. – Я приглашу кое-кого. Я тоже хочу, чтобы мы стали единомышленниками, и мне не пришлось бы скрывать от вас то, чем я занимаюсь, как это бывало с другими женщинами. Словом, мы проведем незабываемый вечер.
– Когда я приеду, вы уже будете на месте? – спросила Тамара Ильинична. – Не хотелось бы оказаться там без вашей защиты, один на один с головорезами, которые на вас работают. Они ведь пока не знают, что мы стремимся к гармонии в наших отношениях.
– Им и не нужно ничего знать, не хватало посвящать этих шестерок в наши отношения, – сказал Гена своим охрипшим голосом. – Не волнуйтесь, я буду вас ждать на месте. Я еще не окончил приготовления к нашей встрече.
Повесив трубку, Тамара Ильинична запрыгала от радости.
– Получилось! – ликовала она. – Ручаюсь, что он позовет всех своих сообщников, чтобы познакомить их со мной.
– Я бы не стала так доверять словам этого человека, – угрюмо наблюдая за прыжками матери, сказала Мариша. – С него станется запереть тебя и Валериана в соседних комнатах и навещать то одного, то другого, пока вы ему не надоедите.
– Ты всегда плохо относилась к тем мужчинам, которые мне нравились, – укоризненно заметила Тамара Ильинична, перестав скакать. И я могла больше не метаться по кухне, ловя падающие с полок от ее прыжков банки.
– Я же не виновата, что тебе всю жизнь нравились исключительно подонки, – сказала Мариша. – Взять хотя бы моего папашу.
– Он был прекрасный человек, – горячо возразила Тамара Ильинична. – Иначе от кого бы ты унаследовала все свои прекрасные качества?
– Не знаю, – пробормотала Мариша. – Я его никогда не видела.
– Видела, видела, просто не помнишь, – возразила мать.
– Я знаю, как мы поступим, – неожиданно сказала Серафима Ильинична, выходя наконец из глубокого ступора. – Мы проследим, куда повезут Тамару, и сами поедем за ней.
– Во-первых, мама никуда не поедет, – сказала Мариша. – Это было ясно с самого начала. Мы сейчас звоним полковнику, и он двигает свои части к бункеру. А в пять с минутами он бросает их в бой.
– Почему именно в пять с минутами?
– В пять мама должна сесть в посланную за ней машину. Несколько минут они ее подождут, а потом позвонят шефу. Тот заподозрит неладное и попытается смыться. Поэтому в пять ноль пять или в крайнем случае в пять ноль десять полковник всех повяжет, – объяснила Мариша.
– Нет, это не годится, – возразила Тамара Ильинична. – Главаря полковнику, может быть, и удастся захватить, но ведь существуют еще и его приятели. Уверена, что все они находятся в розыске уже много лет. Нельзя же упустить такой шанс.
– Всех не переловишь, – философски заметил Сева. – Так что не стоит так рисковать.
– А я все же рискну, – упрямо возразила Тамара Ильинична. – К тому же я не верю, что Гена способен причинить мне зло. А если я не поеду, то всю оставшуюся жизнь буду себя ругать. Уж я знаю. Так что я еду – и точка. И я попытаюсь напоить Гену, а вы сообщите полковнику, чтобы он начинал штурм не раньше, чем через два часа после того, как я войду внутрь. Хоть шампанского выпью. И не отговаривайте меня.
– Ты сошла с ума, – сказала Мариша. – Мы тебя просто не выпустим.
– Но ведь мы можем сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, – вмешалась Серафима Ильинична. – Тамаре вовсе не обязательно идти в сам бункер. Пусть ребята полковника нападают в тот момент, когда увидят, что Тамара выходит из машины.
– Нет, все равно риск слишком велик, – забраковала и эту затею Мариша.
Тамара Ильинична еще немного повозмущалась, но наконец признала, что дочь в общем-то права и что лучше доверить действовать людям полковника и не зариться на слишком большой каравай. Серафима Ильинична тоже согласилась с ней, и мы позвонили полковнику, сообщив о наших планах. К нашему удивлению, он высказался за то, чтобы Тамара Ильинична все-таки пошла на встречу с бандитами.
– Иначе они могут, заподозрив неладное, отомстить вам и убить Валериана Владимировича, – сказал он. – А Тамару Ильиничну мы подстрахуем. К тому же я понял, что главарь к ней неравнодушен.
Ровно в пять преисполненная сознанием своей значимости и неотразимости Тамара Ильинична, потратив на свои сборы без малого три часа, спустилась по лестнице и села в сверкающий лаком черный «Мерседес».
– У него что, все машины в гараже черные? – задала Мариша, обращаясь к самой себе, риторический вопрос, заводя свой «Опель».
Номер на нем Сева уже поменял, да еще мы перекрасили его в неброский серый цвет специальной краской, которая потом, как уверял нас продавец, смывалась в пять минут особым растворителем, не причиняя нижнему слою ни малейшего вреда. Это была нелишняя мера предосторожности, потому что Маришин снежно-белый «Опель» слишком уж бросался в глаза. Севину машину мы не стали трогать, она и так была сама непрезентабельность, даже после ремонта в автосервисе.
Итак, мы тронулись. Впереди черный «Mерседес», за ним Севина «пятерка», а последними ехали мы с
