совета. А если приведенные аргументы кажутся вам неубедительными, то всегда можно сослаться на роковое стечение обстоятельств, или на генетическую предрасположенность, или сказать, что характер – это судьба и что, мол, способный человек всегда пробьется (что, по сути, одно и то же), а если вам требуются реальные, неоспоримые доказательства, восклицает Чарли П, просто приглядитесь повнимательнее к макаке, которая завлекает самца своей сочной, ядовито-красной задницей. Только так и никак иначе она может исполнить свой природный долг и истинное предназначение.
Тогда почему же, вновь задается вопросом Чарли П, все его попытки следовать естественным инстинктам и довести до конца задуманное природой всякий раз натыкаются на какую-то преграду? Помнится, греки что-то толковали про Эрос. Фрейд дал этому иное определение – либидо, или инстинкт продолжения рода; Дарвин – естественный отбор, или, в более широком смысле, стремление к размножению, – нет, он назвал это законом сохранения вида. Но как бы это ни называлось, при подавлении инстинктов или безусловных рефлексов, либидо или голоса плоти неизбежно дает о себе знать не только накопившееся напряжение, приводящее к немотивированной агрессии, но также высокое кровяное давление, смутные первобытные желания, выражаемые свирепыми воплями и диким ревом, а вскоре появляются некоторые психопатические странности, патологические извращения, затем – общее помутнение рассудка, после чего наступает совершенное безумие и, скажем прямо, без всякого преувеличения, начинаются мировые войны. В случае Чарли П дело обстоит особенно плохо: мы вынуждены признать – он терпит полное фиаско.
Но уж коль скоро, восклицает Чарли П, мы заговорили об извечном противостоянии двух начал, то справедливости ради надо отметить, что противоположности притягиваются. Парадокс, отнюдь не противоречащий природе человека, – из хаоса рождается гармония, стройная система, подобная государственной машине, действующей по принципу взаимозависимости и взаимоограничения всех ветвей власти; хорошие манеры компенсируют дурной вкус; однако существенную роль играет не только закон единства и борьбы противоположностей, но также и старый добрый постулат детерминистской теории о причинно-следственных связях, учение великого физиолога Павлова, декартовское эго, вопрос противоречия между духом и телом и все прочие дуалистические воззрения… Если же говорить по существу, обращаясь к известному и неоспоримому факту, следует отметить, что только при наличии преград и ограничений художники, поэты, философы, писатели и прочие творцы появляются на исторической сцене и вносят СВОЙ совокупный вклад в то, что мы обычно называем Общечеловеческим Культурным Наследием. И кто, кроме науки, которая учит нас, что все в мире едино и взаимосвязано, в состоянии объяснить, каким образом трудные времена и катаклизмы влияют на циклические процессы вроде смены времен года, или на закон времени и движения, и на все прочие явления космического порядка, не говоря уж о нашем собственном будущем.
Однако каков бы ни был ответ на этот первостепенной важности вопрос, по наблюдениям Чарли П, сделанным им за последний летний сезон, многие женщины взяли моду, сняв свитер, завязывать его рукавами на талии, чтобы скрыть самую привлекательную часть своего тела. Зачем они это делают, вздыхает Чарли П. Почему они лишают меня одной из немногих оставшихся в жизни радостей, не говоря уж о многочисленных из вышеперечисленных удовольствий? У человека мыслящего, каковым является Чарли П, возникает бесконечный ряд вопросов. Есть ли это проявление той самой загадочной женской натуры? Или в их поведении кроется некий символ и метафорический образ Адама и Евы, добра и зла, греховного начала и современной теории хаоса, экзистенциальной и пост-экзистенциальной концепции, утверждающей, что зыбкая неопределенность и есть единственная твердая реальность; или, может быть, это просто наше пуританское прошлое поднимает голову. Или все это результат пронзительных воплей шовинистов, орущих с противоположного конца света (а также из жарких пустынь): «Держите их на кухне. Заприте их в спальне. Закутайте их с головы до ног в непроницаемые покрывала».
Que sera, sera,[8] не побоимся упростить сложное, делает вывод Чарли П. Есть одна вещь, которая не подлежит сомнению. Оставим в стороне вопрос о том, что сводит мужчину и женщину, но все же это намного лучше, чем соскабливать кожу с пальца ради получения генетического материала для клонирования себе подобного.
Узнав, что один манхэттенский актер-режиссер-писатель мысленно раздевает всех попадающихся ему на глаза женщин, Чарли П отправляется в кругосветное путешествие. Он идет пешком и за восемьдесят дней успевает обойти весь земной шар, после чего, истоптав ноги до колен, он валится совершенно обессиленный.
– Почему ты не полетел, ну, хотя бы на воздушном шаре? – спросил доктор.
– Ни в коем случае, – ответил Чарли П. – Тогда я не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть их получше.
Мужчина, который умеет слушать
Хотя он не собирается заниматься саморекламой и превращать в предмет коммерческого интереса то, что у него есть (на самом деле он скорее предпочтет не выставлять напоказ свои сокровища и держать под надежным замком свое духовное богатство), – но в то же время Чарли П отлично знает, почему он пользуется таким огромным успехом у женщин.
Естественно, его популярность никоим образом не связана с его манерами и воспитанием. Он, например, совершенно не умеет вести себя за столом, едва может отличить ложку от вилки и с еще большим трудом первое блюдо от десерта; он жует, широко разевая рот, и кладет на скатерть руки, локти и плечи. И конечно же, изысканный французский ресторан значит для него не больше, если не меньше, чем какая-нибудь захудалая пиццерия. А его утонченный вкус и понятие о деликатесном мясном блюде сводится к сочному биг-маку. Да, также добавим ко всему вышесказанному его неуклюжесть: сколько тарелок он перебил в тех редчайших случаях, когда вдруг предлагал свою помощь хозяйке, а сколько лиможского фарфора и дорогих стойбеновских ваз выскользнуло из его неловких пальцев и скатилось сначала ему на колени, а потом на пушистые персидские ковры девятнадцатого века. Откровенно говоря, если бы это зависело от него, Чарли П предпочел бы вообще обойтись без трапезы и сразу перейти к делу.
Что же касается таких вещей, как обаяние, находчивость, умение вести светскую беседу и чувство юмора, то достаточно будет отметить полное отсутствие у Чарли П всех этих замечательных качеств. Вы скорее услышите, как он бранится, словно пьяный матрос; а его привычка стрелять глазами и откровенно пялиться на окружающих не раз приводила к тому, что его глаза вылезали из орбит, и поэтому Чарли П носит лошадиные шоры и черную повязку. И тем не менее, когда он обедает где-нибудь в ресторане со своей подругой и мимо проходит симпатичная женщина, Чарли П никогда не упустит случая поглазеть на нее, подмигнуть или даже незаметно просунуть через барьер, разделяющий столики, бумажку со своим номером телефона; и в довершение всего скажем: успех Чарли П зачастую основывается на завоеванной им репутации, которая опережает его самого. Если же мы обратим внимание на то, как он одевается, и на вопросы личной гигиены, то не будет скрывать – Чарли П одет плохо и безвкусно, а душ принимает крайне нерегулярно, если вообще когда-либо моется. Потрепанный галстук болтается на нем, как веревка на шее висельника; также, страдая патологической рассеянностью, он вечно забывает застегнуть ширинку, и его ничем не стесненный «клювик» покачивается на ветру – ритмично и плавно, словно маятник.
И коль скоро мы коснулись данной темы, нам следует упомянуть, что он всегда относился к существам противоположного пола как к какому-то особому подвиду – mysterium oppositorum;[9] он никогда не знал, как с ними общаться, не умел разговаривать на их языке и не мог смотреть им прямо в глаза. На светских раутах он обычно сразу же переходит на другую половину зала и присоединяется к мужскому обществу с той лишь целью, чтобы вернуться к дамам под конец вечера, когда события начинают развиваться самым интересным образом. Не секрет, что в прошлом Чарли П делал над собой усилие и пытался поговорить с женщинами на их языке. Но каждый раз он либо сморозит какую- нибудь глупость, либо сядет в галошу, либо попадет в такой просак и так крепко там увязнет, что однажды врачам даже пришлось ампутировать Чарли П левую ногу, чтобы вытащить его оттуда. А был случай, когда
