вынутым из рукава. Но, как ни странно, фокус ему удался. Сделав свой простенький магический пасс, Одиссей исчез, словно его никогда и не было рядом с нами.
– Так, – растерянно произнес Витька, глядя на то место, где секунду назад стоял наш заложник. – Так, – повторил он, уже стараясь собраться с мыслями. – Где Одиссей? – напористо спросил он у меня, словно всерьез рассчитывал получить вразумительный ответ на свой дурацкий вопрос.
– Похоже, что исчез, – сказал я.
– Проклятье! – в сердцах воскликнул Витька и, широко размахнувшись, что было сил ударил тыльной строной ладони левой руки по открытой ладони правой. – Как такое могло случиться? – Вопрос его прозвучал едва ли не упреком мне за то, что я проявил непозволительную беспечность.
– Должно быть, у него имелась при себе какая-то система автоматического возврата к месту, откуда произошло перемещение, – предположил я.
– Нужно было сразу же обыскать его, – теперь уже с досадой на собственную непредусмотрительность произнес Витька.
Я попытался успокоить своего приятеля:
– Кто же знал, что все так получится. Мы ведь рассчитывали на то, что в багровом мире ни одно автоматическое устройство не сработает.
– Да, но при этом мы думали только об оружии, которое могло оказаться у Одиссея. – Витька снова хлопнул ладонью о ладонь. – Одиссей был прав: мы не удосужились всесторонне рассмотреть задачу, которую сами же перед собой и поставили.
– Теперь уже поздно сокрушаться об этом, – сказал я.
– Верно, – кивнул Витька. – Но на будущее этот момент следует учесть.
Услышав такое, я был искренне удивлен.
– Ты рассчитываешь на новую встречу с Одиссеем?
– А как иначе мы сможем покончить со всей этой неопределенностью? – Витька так широко взмахнул руками, словно хотел обхватить весь мир.
Ответа на этот вопрос я не знал. Да, признаться, мне сейчас и не хотелось думать об этом. Сейчас меня тревожило другое.
– Нам тоже пора убираться отсюда, – сказал я.
Витька посмотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, что мы ничего не забыли.
– А может быть, Одиссей просто сделался невидимым? – предположил он.
– Исключено, – ответил на это Менелай. – Я бы почувствовал присутствие его физической сути. Сейчас, кроме вас двоих, в этом мире никого нет.
Витька услышал ответ спартанского царя в моем пересказе.
– Ну что ж, – сказал он. – В таком случае и нам здесь больше нечего делать.
Но прозвучали эти его слова как-то очень уж вяло и бесцветно. Витька как будто не высказывал свое мнение, а с полным безразличием соглашался с тем, что ему предлагали. Это был дурной знак. Похоже, потерпев неудачу с похищением Одиссея, Витька утратил веру в себя. Идея, которую он считал безупречной и на которую возлагал все свои надежды, не просто не сработала, а лопнула, как мыльный пузырь. Витька слишком долго пребывал во взвинченном состоянии. Но дополнительные выбросы адреналина в кровь постоянно стимулировали его нервную систему только до тех пор, пока он был уверен в том, что все делает правильно. Трудно было себе это представить, но Витька Кровиц в один миг утратил присущие ему беззаботность и кураж, без которых он не был самим собой. Что ему сейчас было нужно, так это хорошая встряска, после которой он вновь почувствовал бы себя героем своих выдуманных историй.
Я достал из кармана клиппер и, прижав пальцем красный курсор, повел его вверх по шкале. Я постарался установить его в то же самое положене, в котором он находился до того, как я перегнал его в конец шкалы, полагая, что безопаснее вернуться в уже знакомый нам вариант реальности. Сделав это, я взял Витьку за руку.
– Менелай, – негромко позвал я.
– Я здесь, – без промедления отозвался наш верный спутник.
Я еще раз взглянул на курсор на шкале клиппера и, как перед прыжком в воду, задержав дыхание, нажал кнопку.
Ничего не произошло. Ровным счетом ничего. Серебристый туман даже не мелькнул у меня перед глазами.
Стараясь не поддаваться испугу, я еще раз нажал кнопку клиппера.
И снова никакого результата.
Вокруг расстилались все те же бескрайние кроваво-красные пески, а сверху нависало багровое небо, похожее на купол, разрисованный различными оттенками красного.
– У нас проблемы? – спросил Менелай.
Я ничего не ответил. Передвинув курсор примерно на полсантиметра вверх по шкале, я еще раз надавил на кнопку.
Я был уже почти уверен в том, что клиппер не сработает и на этот раз, и все же колени мои и кисти рук предательски задрожали, когда я с отчетливой ясностью понял, что мы обречены навсегда остаться среди этих иллюзорных песков, порожденных нашим же воображением. И даже не навсегда, а лишь до тех пор, пока сознание наше не устанет воспринимать окружающий пейзаж как частицу реальности, к которой мы принадлежим.
Я еще раз передвинул курсор клиппера, на этот раз почти на середину шкалы, и снова нажал кнопку.
