– А мне грибную пиццу, яичницу с сосисками и двойную ветчину без хлеба, – добавил Витька, положив меню на стойку.
Пошарив глазами по зеркальной стенке за спиной молоденькой официантки и не найдя на стеклянных полках ничего из того, что могло бы его заинтересовать, Витька спросил:
– А пиво у вас бутылочное или разливное?
Девушка, уже начавшая закладывать в микроволновку тарелку с заказанной Витькой пиццей, замерла на месте и, оглянувшись через плечо, посмотрела на моего приятеля не то с ужасом, не то с омерзением – как будто он предложил ей заняться сексом где-нибудь в подсобке.
– А что? – недоумевающе вскинул брови Витька. – У вас вообще нет пива?
Осторожно глянув по сторонам, я заметил, что оба посетителя, оторвавшись от своих тарелок, тоже смотрят на моего приятеля. Взгляд мужчины в сером костюме был осуждающим, словно у прокурора, требующего для обвиняемого высшей меры. Посетитель в синем плаще и берете, слегка улыбаясь, смотрел на Витьку насмешливо, но одновременно и с сочувствием.
– Что-то не так? – участливо поинтересовался у девушки Витька. – Лично мне кажется, что я не переступил границ дозволенного. Но если вы считаете, что я в чем-то не прав, то я готов немедленно принести вам свои самые искренние извинения.
В молодости Витька боялся девушек как огня. И чем симпатичнее была та, что обращала на него свое внимание, тем больше он смущался и краснел. Всегда красноречивый, не имеющий привычки лезть за словом в карман, юный Витька Кровиц мгновенно превращался в комплексующего интраверта, стоило только какой-нибудь блондинке с тонкой талией и голубыми глазами спросить у него, который сейчас час. С годами Витька освоил элементарные навыки общения с противоположным полом. И теперь не упускал случая блеснуть остроумием перед молоденькими девицами. Как ни странно, нередко ему удавалось произвести впечатление на симпатичных простушек.
Однако на этот раз тщательно подготовленная и выверенная до последнего слова развернутая тирада Витьки произвела на девушку впечатление, прямо противоположное ожидаемому. Официантка смотрела на моего приятеля с ужасом, граничащим с паникой.
Я понял, что мне пора вмешаться.
– Простите моего друга, – с улыбкой обратился я к девушке. – Уверяю вас, у него не было никаких дурных намерений. Просто временами он изъясняется не совсем ясно. На этот раз он всего лишь хотел спросить, чем вы можете предложить нам запить ужин?
Девушка молча ткнула пальцем в раздел меню, озаглавленный: «Напитки». Пробежав глазами по списку, в котором присутствовало с десяток наименований различных минеральных вод и прохладительных напитков, я не обнаружил в нем ничего крепче кваса.
– Значит, спиртного вы не подаете? – уточнил я на всякий случай.
Отшатнувшись от стойки, девушка прижалась спиной к микроволновке, в которой разогревалась Витькина пицца. В этот самый момент микроволновка зазвонила, и девушка, едва не взвизгнув от ужаса, отпрыгнула в сторону.
– В чем дело? – непонимающе развел руками Витька.
Признаться, мне тоже был непонятен ужас, который мы внушали девушке.
– Уважаемый.
Подойдя со спины, Витьку осторожно тронул за плечо пожилой мужчина в синем плаще и берете.
Обернувшись, Витька вопросительно приподнял бровь.
Человек молча указал рукой на стену, где в застекленной рамочке висела ксерокопия какого-то документа с большой круглой печатью и тремя размашистыми неразборчивыми подписями внизу.
Глянув в указанном направлении, Витька вновь вопросительно посмотрел на человека в берете.
Тот в ответ молча улыбнулся и кивнул.
Подойдя к документу, Витька принялся внимательно его изучать.
– Иди сюда, Анатоль, – не оборачиваясь, махнул он мне рукой спустя пару минут. – Тебе это будет интересно.
Я подошел к Витьке.
Документ, вывешенный на стене в рамочке, был озаглавлен с убийственной однозначностью: «Постановление Правительства Российской Федерации по усилению мер по борьбе с алкоголизмом, пьянством, наркоманией и токсикоманией». После такого жизнеутверждающего начала уже не имело смысла изучать сам документ: все и без того было ясно как божий день. Я только посмотрел на дату внизу. «8 марта 1999 года» значилось рядом с гербовой печатью, на которой угадывались контуры двуглавого орла, лишенного имперских корон.
– Это не наш мир, – посмотрев мне в глаза, тихо произнес Витька.
Я молча развел руками – мне тоже это было понятно, но изменить я, увы, ничего не мог.
Витька решительно подошел к человеку в синем плаще, который с невыразительной улыбкой, словно прилипшей к морщинистому лицу, ожидал реакции моего приятеля на вывешенный на стене документ, и, деликатно взяв его под руку, отвел в сторонку.
Я подошел к стойке и, извинившись перед официанткой за бестактность, допущенную моим спутником, забрал наш заказ. На всякий случай я даже оставил девушке двадцатку сверх названной ею суммы.
Перейдя к столику возле стеклянной стены кафе, я переставил на него тарелки с подноса и сел на стул.
Спустя пару минут ко мне присоединился и Витька.
– Ты не поверишь, Анатоль, – сообщил он полушепотом, перегнувшись ко мне через стол. – В этой
