– Ну как же так? – с досадой всплеснул руками Гиньоль. – Как же мы живем, не имея ни одного политзаключенного?
– Ну, не знаю, – будто оправдываясь, пожал плечами Чипизудов. – Как-то вот все же живем.
– Тогда я хочу, чтобы один мой знакомый получил Национальную литературную премию.
– Это вопрос решаемый, – уверенно кивнул руководитель комитета.
– Вы даже не спросили, кто он?
– А какая разница?
– Разве номинант на Национальную литературную премию не должен быть писателем?
– Ну, как вам сказать?.. – Чипизудов задумчиво посмотрел на потолок. – Смотря что вы под этим подразумеваете?
– Под премией?
– Нет, под писателем?
– А что, могут быть какие-то разночтения?
Чипизудов усмехнулся с чувством собственного превосходства. Как будто знал что-то такое, чего Гиньоль не сможет понять, даже проживи он полторы тысячи лет.
– Так, выходит, ваш друг – писатель?
– В каком-то смысле, – уклончиво, дабы не попасть впросак, ответил Гиньоль.
– Он пишет в стол, – с пониманием улыбнулся Чипизудов.
– Ну вот еще! – обиделся за друга Гиньоль. – Он опубликовал триста восемьдесят шесть романов!
– Триста восемьдесят шесть? – руководитель комитета недоверчиво прищурился.
– И более тысячи рассказов! – выдал в довершение Гиньоль.
Взгляд Чипизудова все еще выражал недоверие.
– И как же зовут этого писателя?
– Вряд ли вам знакомо его имя. Он, – Гиньоль сделал многозначительный жест кистью левой руки, – жанровый писатель.
– И все же?
– Кимер Фанфанов.
– Кимер Фанфанов!
Глаза руководителя комитета блеснули, как два начищенных медяка.
– Вы слышали о Фанфанове? – совершенно искренне удивился Гиньоль.
– Слышал ли я о Фанфанове? – Чипизудов прижал ладони к груди и тут же раскинул руки в стороны. Как будто хотел обнять весь мир. – О том самом Кимере Фанфанове? Написавшем «Ад в Крысином городе»? Вы сами, конечно, читали этот роман!..
Гиньоль озадаченно почесал пальцем висок.
– Ну, честно говоря, до него у меня руки как-то не дошли…
Чипизудов будто и не услышал его.
– «Восстание в космической тюрьме «Бутылка», «Амазонки с Омеги-Семь уделывают всех», «Берцовая кость в кулаке», «Возвращение Кырым’н’Рыкыма», «Я приду, чтобы взорвать ваш звездолет», «Земля обезумевшего времени», «Затяжные позиционные бои на восточном фронте»… Тот самый Кимер Фанфанов!.. – не находя слов, чтобы выразить распирающий его восторг, руководитель кабинета всплеснул руками. – Скажу вам по секрету, господин Гиньоль, я уже много лет являюсь тайным поклонником Кимера Фанфанова.
– Да? – озадаченно наклонил голову Гиньоль. – А могу я спросить, почему это тайна?
– Потому что для руководителя моего уровня интересоваться литературой подобного сорта… Как бы это лучше сказать?.. Скажем так – не престижно. Если бы коллеги узнали, что я читаю Фанфанова, это не лучшим образом сказалось бы на моем имидже.
– А кого вы читаете для имиджа?
– Федора Беликина, – не задумываясь, ответил Чипизудов.
– Вы его действительно читаете?
– Книга Беликина лежит у меня на рабочем столе.
– И это положительно сказывается на имидже?
– Беликина читают все.
– Или только делают вид, что читают?
– Какая разница. Беликин – это стандарт, соответствующий образу серьезного, представительного госслужащего. Так же, как часы «Камбар», одеколон «Фурис» и галстук от Ги Баряна.
Гиньоль улыбнулся и погрозил пальцем.
– Теперь я понял, что вы имели в виду, когда говорили, что бывают писатели и писатели.
– В отношении Фанфанова мы с вами единомышленники, господин Гиньоль. И, если мы договоримся, обещаю вам, премию он получит.
Гиньоль насторожился.
– А о чем мы должны договориться?
– Вы должны помочь нам решить проблему с людьми, которым не сидится дома. – Руководитель комитета мягким, почти детским подбородком указал на экран, который по-прежнему был включен. – По данным наших аналитиков, число митингующих постоянно увеличивается. По совершенно непонятным причинам. И в какой-то момент… – Чипизудов звонко щелкнул пальцами. – Ну, вы сами понимаете.
Гиньоль обернулся и посмотрел на экран. По сравнению с тем, что он видел утром, ситуация на Ратушной площади почти не изменилась. Разве что тьма накрыла эту часть Централя. И теперь людей, собравшихся перед Желтым Домом, так же, как и транспаранты, которые они держали в руках, освещали уличные фонари и мощные прожектора, направленные на толпу с крыш близлежащих домов.
– А что, это уже стало проблемой? – спросил Гиньоль.
– Называйте как хотите, – безразлично взмахнул кистью руки Чипизудов. – Но то, что народ митингует на площадях, вместо того чтобы сидеть дома и смотреть телевизор, это, согласитесь, ненормально.
– Не могу с этим согласиться. По-моему, это замечательно, когда народ активно выражает свою гражданскую позицию. В таком случае властям есть о чем задуматься.
– Вот мы и задумались. – Чипизудов даже не улыбнулся. – Как нам вернуть людей домой?
– Очень просто – выполните их требования.
– Это невозможно.
– Почему?
– Они сами не понимают, чего хотят.
– Они хотят быть уверенными в том, что им и их семьям ничего не угрожает.
– Уверяю, им ничего не угрожает.
– Я вам не верю!
– Почему?
– Да потому что я вас знать не знаю и вижу в первый раз.
– Вот! – щелкнув пальцами, Чипизудов направил указательный на Гиньоля. – Вы сами это сказали!
– Ничего я такого не говорил! – тут же пошел в отказ Гиньоль.
– Эти люди не верят нам, но они поверят вам.
– С чего бы вдруг?
– Вы их духовный лидер.
– Нет!
– Ну хорошо – идейный вдохновитель.
– С такой формулировкой я готов согласиться.
– Через десять минут у вас эфир, господин Гиньоль. Прошу вас, обратитесь к собравшимся и попросите их разойтись по домам. Скажите, что все улажено и все вопросы решены.
– Все?
– Абсолютно!
Подумав секунду-другую, Гиньоль взмахнул рукояткой зажатой в руке трости.
– Я не могу обманывать людей!
– Вы их не обманываете. Вы их информируете.
