еды… – Все перечисляемые шаманом вещи мгновенно появлялись на циновке, и вскоре она оказалась полностью заставленной. – Мы смотрим на предметы и уверены, что понимаем их назначение, ага. Более того, мы думаем, что понимаем их смысл, ага! И, наконец, сверх того! – Юм-Памарак воздел вверх тонкий, высохший, кривой, как сломанный сучок, указательный палец. – Мы верим в то, что наша способность переставлять предметы на циновке есть не что иное, как умение управлять реальностью! Ага! И при этом почему-то никому не приходит в голову заглянуть под циновку, ага! – Взмахом руки уурсин смел с циновки всю посуду и, ухватившись за угол, одним движением перевернул ее. Циновка легла на бесцветно-многоцветную пластичную массу и в тот же миг слилась с ней, сделалась абсолютно неразличимой. – Сейчас мы находимся под циновкой, ага. И именно здесь сосредоточены силы, управляющие миром, ага. А значит, здесь не существует ничего невозможного, ага. Нужно всего лишь научиться управлять протекающими здесь процессами, ага.
– Всего лишь, – кисло усмехнулся Дик-33. – Это все равно, что сказать: от тебя требуется всего лишь научиться летать.
– Разве это так сложно, ага?
Юм-Памарак сложил руки на груди, чуть приспустил на глаза морщинистые веки и опустил голову так, что подбородок уперся в грудь, а перекинутая через левое плечо коса легла на сгиб локтя. Тело его качнулось из стороны в сторону, оторвалось от поверхности, на которой он сидел, и стало медленно подниматься вверх. Оказавшись на высоте двух с половиной метров, Юм-Памарак раскинул руки в стороны и едва ли не с насмешкой посмотрел на завязшего в мировой первооснове человека.
– Достаточно, ага?
– Это здесь у тебя все так здорово получается. А как в реальном мире?
– Мне кажется, ты все еще не понимаешь главного, ага. Это все тот же мир и то же самое место, ага. Мир остался прежним, но изменился твой взгляд на него, ага. Ты видишь то, что прежде считал невозможным, ага. А, значит, невозможное стало возможным. Ага.
– Так, я, кажется, начинаю что-то понимать.
– Это очень хорошо, что ты только начал понимать, ага, – улыбнулся Юм-Памарак. – Потому что понять это в принципе невозможно, ага. Ты сам вскоре убедишься в этом, если продолжишь двигаться в нужном направлении, ага. А пока сосредоточься на самом процессе – постарайся все расставить по своим местам, ага.
– Что именно я должен расставить по местам? – не понял Дик-33.
– Посуду, – пальцем указал вверх Юм-Памарак. – Посуду, что стоит на циновке, ага.
В тот момент, когда Дику-33 стало понятно, о чем говорит Юм-Памарак, глаза его будто ослепли от яркого света, барабанные перепонки лопнули от напора чудовищной звуковой волны, дыхание в груди сперло, как от сильного, умело выверенного удара в болевую точку. Дик-33 не потерял сознание. Напротив, сознание его сделалось кристально-чистым, ясным и острым, как хирургический скальпель, точным, как пущенная в цель стрела. Вся его сущность оказалась сконцентрированной в исчезающе малой точке, в которой был заложен потенциал породившего Вселенную Большого взрыва. Он был повсюду и нигде. Он управлял мирозданием, каковым сам и являлся.
Он сказал – Раз! – и мир перевернулся.
Ему не пришлось прилагать никаких усилий. Все вершилось само собой. Хотя без него ничего бы не было.
Мир перевернулся – и все встало на свои места.
Он сидел в сумеречной комнате, привалившись к груде какого-то тряпья. Слева от него сидел, закрыв глаза и обхватив голову руками, Дик-18. Справа, будто зародыш, скорчился на полу Дик-7. Прямо напротив него, по другую сторону потухшего очага, стоял, опираясь вытянутыми руками на длинную палку, Юм-Памарак.
Он оттолкнулся локтем от вороха тряпок, сел прямо, расправил плечи и неожиданно для себя самого широко зевнул.
Юм-Памарак поднял палку и изо всех сил ударил его по плечу.
Он улыбнулся и в знак благодарности наклонил голову.
Он больше не был Диком-33. Теперь он знал, кто он такой. Но принесло ли это знание радость?..
Александр почувствовал, что страшно голоден.
– Сколько прошло времени? – спросил он у шамана.
– Не имеет значения, ага. – Юм-Памарак улыбнулся и подмигнул.
Или Александру это только показалось?
Глава 13. День 158-й или около того
Они вышли на невысокое плоскогорье. Внизу бугрилась каменистая пустыня. Что ни валун – то бородавка на теле земли, что ни камень – то прыщ. Почти у самого горизонта поднималась вверх стена Святого Норбита. С двух сторон к ней лепились небольшие, похожие на собачьи конуры, домишки, в которых нашли пристанище колонисты-зомби. Это было не просто строение, возведенное руками мертвых, а вешка, символ, определяющий притязания на данную территорию Союза Шести Планет.
– Ну, вот мы и дома, – сказал Гюнтер фон Штраух.
И не было радости в его словах. Даже намека. Скорее уж, неизбывная тоска вечного странника, который точно знает, что вернуться в родные края ему не суждено, и именно поэтому за каждым поворотом ему мерещится родной дом.
– Постойте! – Дик Чики взмахнул рукой, затем коснулся кончиками пальцев виска и снова вскинул руку вверх. – Не торопитесь!..
…Перед уходом они еще раз заглянули к Юрию. Хотя совершенно непонятно зачем. Что еще могло сказать им это доживающее последние дни создание, некогда бывшее или, по крайней мере, считавшее себя человеком, а ныне не вызывающее никаких иных эмоций, кроме жалости и брезгливости. Тело его было съедено смертельной болезнью, а разум, похоже, регулярно давал сбои. И все же все трое сочли нужным попрощаться с ним.
– Вы прошли хашцак мицерик, – не поднимая накрытой куском ткани головы, уверенно произнес Юрий, едва они переступили порог.
– Да, – ответил Александр. – Теперь у нас есть имена. Меня зовут…
– Нет! – Юрий поднял изуродованную болезнью руку. – Разве Юм-Памарак не предупредил вас, что не следует называть свои истинные имена первому встречному?
– Да, конечно, говорил, но…
– Это правило, из которого нет исключений! Никогда и никому не называйте свое настоящее имя! Никогда и никому!..
Он хотел еще что-то добавить, но поперхнулся и зашелся в приступе мучительного кашля.
Дик Чики посмотрел на Александра, взглядом спрашивая, а не пора ли уходить? В ответ Александр многозначительно поднял брови. Что это должно было означать, он и сам не знал.
Откашлявшись, Юрий ладонью вытер рот.
– Что вы теперь собираетесь делать?
– Вернемся в свою колонию, – ответил Дик.
– Юм-Памарак дал нам икер торок – еду, которая поможет отказаться от пищевой смеси.
– И вы уже почувствовали себя настоящими людьми.
Лица Юрия не было видно, но, похоже, произнося эти слова, он саркастически усмехался.
– А за кого ты нас принимаешь? – с вызовом спросил Дик.
– Вы такие же обрубки-недочеловеки, как и я.
– Да грех тебя забери!..
Александр схватил Дика за руку, предупреждая дальнейшее словоизлияние. Ему и самому не нравилось то, что говорил Юрий. Но спорить с умирающим – какой в этом смысл?
– Я так понимаю, вы собираетесь разделить икер торок среди всех обитателей своей колонии?.. А потом, конечно же, приведете их сюда, может быть, не всех сразу, а группами, по нескольку человек, чтобы Юм-Памарак и их провел через хашцак мицерик?..
– У тебя не иначе как дар предвидения прорезался? – не удержался-таки Дик.
– Хотите, я скажу, что я о вас думаю? – прохрипел Юрий.
– Ну?..
– Вы – дураки… К тому же мертвые дураки…
– А, – безнадежно махнул рукой Дик. – Будь здоров… Или что тут у вас говорят при прощании?
– Ты б послушал, когда тебе говорят… Рукой махнуть всегда успеешь…
– Я давно уже тебя слушаю. И пока еще не услышал ничего дельного.
– Ну, так умолкни и не мешай слушать другим… Может быть, у них, в отличие от тебя, уши воском не залиты… – Юрий наклонился и кашлянул в кулак. – Я прекрасно себе представляю ваше нынешнее состояние… Вы в восторге… Будто заново на свет родились… И, естественно, вам хочется поделиться своим счастьем с другими… Похвальное желание… Но только будьте осторожны… Насколько хорошо вы знаете тех, с кем вместе вас высадили на эту планету?.. А?.. Да вы их вообще не знаете. Потому что они сами себя не знают… А люди, между тем, бывают разные… И вот представьте себе, что хотя бы один из тех, кого вы решили облагодетельствовать, донесет на вас тюремщикам… Грех знает, какие у него при этом будут мотивы… Быть может, он понадеется, что в благодарность за донос получит какие-то поблажки… А может, и на свободу рассчитывает… Или у него просто натура такая… Что, скажите, не бывает таких?.. Ха! Еще как бывает!.. Честно говоря, мне плевать на то, что станет после этого с вами… – Юрий зажал лицо в ладонях и издал ужасающий звук, как будто по горлу ему провели рашпилем. – Все, – он уронил руки на колени. – Я сказал все, что хотел… Можете проваливать…
– …Помните, что сказал умирающий дурак?
– Про то, что никому нельзя доверять?
– Да!
– И что?
– Мы так и не решили, что делать?
– А что тут решать?..
– Счастье для всех и даром? И пусть никто не уйдет обиженным?
– К чему ты клонишь?
– Мы ничего не знаем о них! – Дик выбросил руку в направлении треугольной постройки. – Грех меня раздери!.. Да мы ведь даже друг о друге ничего не знаем! Мы назвали друг другу свои имена – грех с ним, я не верю в мистические бредни насчет таинства имени, – но мы ничего не сказали о своем прошлом. Почему?.. А?.. Неужели ж оно у нас, всех троих, настолько поганое?
– У меня в прошлом нет ничего такого… – потупившись, переступил с ноги на ногу Гюнтер. – Ну, то есть…
– Тебя никто не заставляет рассказывать, – предупредил его Александр.
– Да нет… Мне, в общем-то, и рассказывать нечего… Я родился и вырос… И умер тоже… На планете Двадублона… – Гюнтер усмехнулся едва слышно. – Верноподданный великого Союза Шести Планет… Мои родители были состоятельные люди. Отец консультировал министерство социального развития. Я учился в привилегированной школе, затем в Карсте… Знаете, это такое высшее учебное заведение…
– Знаем, – кивнул Дик. – Туда не берут кого попало с улицы.
