– Нужно попытаться залезть на первый ярус, – предположил Ванфар.
Терваль расстегнул аграфу на плече. Плащ клирика соскользнул с плеч и с тихим шелестом лег на песок. Неторопливым, уверенным движением клирик снял с шеи амулет с изображением солнца и, обеими руками растянув цепь, поднял его над головой.
– Во имя Солнца! – величественно и громко произнес солнцепоклонник. – Великого, единого и всемогущего! Да падет пелена мрака, дабы мы смогли узреть истину!
Никто не верил в чудо. Быть может, даже сам Терваль. Но чудо произошло. Медальон вспыхнул ярким солнечным светом. Всего лишь на миг. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы, вспоров мрак призрачного мира, луч солнца коснулся стены зиккурата и нарисовал на нем контуры двухстворчатых ворот.
В этот дивный миг лишь Веспер один сохранил способность мыслить прагматично и, что самое главное, действовать. Замахнувшись секирой от плеча, дварф издал боевой клич клана Голдхеймов – когда-то очень давно Голдхеймы были не только искусными ювелирами и удачливыми золотодобытчиками, но еще и бесстрашными воинами! – и кинулся на приступ. Добежав до нарисованных светом ворот, дварф с размаху ударил секирой по шее одно из змееобразных чудищ. Голова монстра откололась и, пролетев шагов пять, зарылась в песок. Одновременно с этим контуры, очерчивающие врата зиккурата, сделались более отчетливыми. Раздался пронзительный, вызывающий ломоту в зубах скрежет, и створки ворот начали расходиться в стороны.
– Эгей! – Оглянувшись на спутников, Веспер радостно вскинул секиру над головой.
– Берегись, Веспер! – крикнула Ариэлла.
Из тьмы зиккурата выдвинулась серая скособоченная фигура зомби.
Живой мертвец передвигался боком, приволакивая левую ногу, скаля, будто от боли, гнилые зубы. Из одежды на нем были только обрывок драной холстины, обернутый вокруг пояса. На левой руке отсутствовала кисть, зато в правой мертвяк держал длинную суковатую дубинку.
Увидев зомби, Веспер громко выругался и отпрыгнул в сторону. Как раз вовремя, чтобы уйти из-под удара. Хлопнув дубинкой по пустому месту, мертвяк недовольно заворчал. В ответ на что Веспер лихим ударом снес ему голову.
– Первый! – стряхнув кровь с лезвия, произнес дварф.
Потому что следом за обезглавленным зомби из распахнутых врат зиккурата потянулись полчища нежити – не только зомби с дубинками и камнями, но еще и скелеты, вооруженные ржавыми мечами и саблями с зазубренными лезвиями.
Как ни странно, увидев толпу оживших мертвецов, Веспер не только не почувствовал испуга, а даже, наоборот, ощутил вдохновенный прилив сил. С него наконец слетело сковывающее оцепенение багрового мира, будто паутина облепившая тело и душу, и дварф почувствовал небывалый прилив сил и энергии. Казалось, еще немного, ноги его оторвутся от красного песка, и дварф полетит, рубя пустые головы гнилых врагов.
Увы, воспарить, аки птице, дварфу не удалось. Но он и без того в прыжке снес голову еще одному зомби, а затем, с разворота, по локоть отмахнул обошедшему его слева скелету костлявую руку, сжимавшую рукоять короткой кривой сабли.
Тут и остальные подоспели Весперу на помощь. И началась сеча, не столько кровавая, сколько упорная. Членовредительская. Поскольку убить тех, кто и без того уже мертв, было невозможно, тактика боя живых сводилась к тому, чтобы лишить нежить возможности продолжать сражение. Зомби лучше всего было сразу снести голову. Обезглавленный живой мертвец падал пластом и начинал судорожно дергать конечностями. А тело его тем временем засасывал красный песок. Скелет даже без головы продолжал сражаться и, что удивительно, не терял при этом ориентации в пространстве. Поэтому, чтобы завалить скелет, ему нужно было подрубить ноги, а уж после, когда он падал на песок, отсечь верхние конечности, которыми он все еще пытался ухватить кого-нибудь за ногу.
Числом нежить втрое превосходила живых. Но зомби двигались медленно, а били неточно. Скелеты же, хотя и были ловчее и проворнее зомби, имели особенность, которую живые очень быстро научились использовать в своих интересах. Стоило скелету скрестить свое оружие с кем-то из живых, как он переставал замечать все, что происходило вокруг. Работая в паре с Лигоном, Ванфар дожидался, когда эльф отвлекал на себя внимание очередного скелета, после чего спокойно подходил к нему сзади и ударом кулака ломал позвоночник.
Армия нежити таяла на глазах. Глядя на тех, что еще сражались, Ариэлла – мужчины решили, что и сами справятся с живыми мертвецами, и попросили девушку держаться в стороне, что, в общем, было правильно, – думала уже о том, что через минуту-другую они смогут войти в зиккурат. Но не успел пасть в битве последний враг, как на открытой площадке первого яруса зиккурата, между колоннами, за которыми таился мрак, скользнула неясная, призрачная тень. Поначалу даже Ариэлла подумала, что ей померещилось обманчивое движение – такое часто случается, когда долго всматриваешься во тьму, пытаясь что-то в ней разглядеть. Но не прошло и десяти секунд, как тень, обретя плоть, обернулась отчетливой человеческой фигурой. Это был мужчина невысокого роста, со смуглым лицом и длинными, очень светлыми, будто седыми, волосами. Фигуру его скрывал широкий темно-пурпурный плащ, сколотый на плече золотой аграфой.
– Лигон! – крикнула Ариэлла. И, когда эльф посмотрел на нее, указала наверх. – Он там! Наверху! Темный эльф!
Лигону хватило одного взгляда для того, чтобы все увидеть и понять. Эльф кинул меч в ножны и быстро отбежал назад, чтобы занять удобное положение для стрельбы. Одновременно он достал из-за спины лук и одну из подаренных настоятелем заговоренных стрел. Чуть согнув для упора отставленную назад ногу, Лигон положил стрелу на изгиб лука и уже готов был натянуть тетиву, когда взгляд его пересекся со взглядом врага.
«Не думал снова тебя увидеть», – услышал Лигон холодный, слегка насмешливый голос темного эльфа, который помимо него никто больше не слышал.
– Элькар… – одними губами прошептал Лигон.
Узнав того, кто стоял меж колонн зиккурата, Лигон испытал потрясение настолько сильное, что его рука, сжимавшая лук, опустилась.
– Что с тобой, Лигон? – Ариэлла заметила, что с эльфом что-то неладно, но не могла понять причину происходящего.
