крысу.
– Дурень! – с ходу поставил диагноз Веспер.
– Точно, – кивнул Лигон. – Оказавшись на свободе, Элькар продолжил череду своих злодеяний.
– Но это же была всего лишь крыса! – удивился дварф.
– Каким-то образом Элькар научился перемещаться из одного тела в другое. Быть может, на том и был построен ритуал, который провел старый колдун – потому он и велел мне убить крысу, чтобы раз и навсегда положить конец череде новых перерождений Элькара?.. Не знаю. – Лигон развел руками. – Но, как бы там ни было, Элькар недолго пробыл крысой. Сначала он перебрался в тело зайца, затем стал росомахой. Совсем недолго он побыл конем, но при этом успел сбросить и насмерть затоптать троих всадников. Затем он стал деревенским дурачком. Прикрываясь слабоумием того, чье тело занял, Элькар совершил немало зверских убийств. Он упивался своей жестокостью и безнаказанностью. А я только наблюдал за этим со стороны и ничего не мог поделать…
– Постой, – перебил Лигона Терваль. – Что значит «наблюдал»? Ты следил за Элькаром?
– Элькар и я, мы слишком долго были вместе, чтобы расстаться легко и безболезненно. Не знаю, как Элькар, но я продолжал чувствовать его незримое присутствие. Только если раньше Элькар был частью меня самого, то теперь я как бы наблюдал за ним со стороны. Каждое совершенное Элькаром злодеяние ложилось шрамом на мою душу. Обычно я видел во сне то, что уже случилось. Но иногда, когда Элькар с особым наслаждением измывался над очередной своей жертвой, видение являлось ко мне среди дня. Оно накрывало меня, подобно бредовому обмороку, с той только разницей, что я понимал, кто я и где нахожусь. Я шел по кровавым следам Элькара с твердым намерением найти и наконец прикончить его. Во что бы то ни стало. Потому что теперь это был уже мой долг перед теми, кого убил Элькар. Но я всегда оказывался в нужном месте чуть позже, когда уже никому нельзя было помочь, а Элькар вновь бесследно исчезал. Около двух лет назад кошмарные видения и сны вдруг перестали мучить меня. Я решил, что Элькар не успел в очередной раз переселиться в новое тело и ему без моего участия пришел конец. Но сегодня, увидев темного эльфа, я узнал в нем Элькара.
– Насколько я понял, ты видел Элькара во плоти только в образе крысы. – Веспер задумчиво потрепал пальцами кончик косы. – Как же ты догадался, что темный эльф – это он?
– Я узнаю Элькара в любом обличье, – невесело усмехнулся Лигон. – Ведь он – это часть меня самого.
– Ага, – глубокомысленно изрек дварф. – И что с ним теперь? Он наконец умер?
– Не могу сказать это с уверенностью. Последние два года я ничего не знал об Элькаре. По всей видимости, наша ментальная связь распалась. Сегодня я вполне отчетливо слышал мысли Элькара, но только когда он сам обращался ко мне.
– Что скажешь, Ариэлла? – серьезно посмотрел на девушку Веспер.
– О чем? – не поняла рыжеволосая.
– Как по-твоему, насколько серьезную угрозу представляет Лигон для общества?
– Лигон? – Ариэлла растерянно посмотрела на эльфа. – Что за бред ты несешь, Веспер?
– Спокойно! – Дварф поднял руку с открытой ладонью. – Я тоже считаю, что Лигон – это Лигон, а Элькар – это Элькар. То есть каждый сам по себе. Но, поскольку уж мы завели этот разговор, нужно подвести под ним черту. Какие будут мнения?
Ребром ладони Терваль провел ровную горизонтальную линию.
– Подвели.
– Отлично! Теперь мы можем идти за Фиалом?.. Или кто-то хочет еще в чем-то признаться?
Поскольку желающих исповедаться больше не нашлось, странники направились к воротам зиккурата.
Ворота были широко распахнуты, но все внутреннее пространство зиккурата тонуло во мраке. А еще там прятались живые мертвецы, успевшие сбежать с поля боя. При таком раскладе гостеприимно раскрытые врата легко могли обернуться готовой захлопнуться крышкой мышеловки.
Настороженно озираясь по сторонам, Веспер первым переступил порог.
– Да нет тут никого.
Дварф обогнул колонну и нос к носу столкнулся с зомби. По счастью, мертвяк оказался не первой свежести – у него не было обеих рук, а из локтевых суставов торчали обломки костей. Но, верный своему мертвецкому долгу, он все же попытался укусить дварфа за шею. Веспер пнул зомби в живот, а затем, когда тот растянулся на полу, обезглавил его.
– Всего и делов-то, – усмехнулся он, перешагнув через судорожно дергающееся тело, которое все никак не могло обрести замогильный покой.
Ариэлла подняла светящийся жезл и зажгла от него старый факел, воткнутый в металлический держатель на колонне. Затем – еще один. Помещение озарилось тусклым желтоватым светом.
Это был большой просторный зал – дальние концы и стены его все еще тонули во мраке – со множеством колонн, портиков и небольших каменных сооружений непонятного назначения. Никакой мебели или декоративных изделий, вроде ваз, статуй и бюстов, в помещении не было. На голых каменных стенах, судя по всему, также никогда не висели ни картины, ни портьеры. Только пыль по углам, да паутина на прямоугольных капителях. По всей видимости, это было некое культовое сооружение. Может быть, как и предполагал Лигон, гробница.
На второй уровень зиккурата вела прямая, узкая, лепящаяся к стене лестница без перил.
– Не расходитесь в разные стороны, – предупредил Терваль. – Здесь еще водятся мертвяки.
Словно в ответ на слова клирика, из темноты на него бросился вооруженный топором скелет. Отразив удар, клирик ударил мертвеца рукояткой булавы в висок. Череп слетел с шейных позвонков и, звякая ржавым шлемом, покатился по каменному полу. Ванфар схватил все еще размахивающий топором скелет сзади за ребра и ударил о колонну так, что он рассыпался.
