Глава 16
Надо сказать, что подземный монастырь авиров не был похож ни на что, когда-либо виденное кем-то из странников. Особо сильное впечатление произвел он на Веспера. Едва вступив в пределы обители, дварф битых три часа бегал по длинным коридорам, задирал голову к сводчатым потолкам огромных церемониальных залов, поднимался на самый верх по подвесным галереям и, пугая порой послушников, заглядывал едва ли не в каждую комнату, вырубленную в толще скалы.
– Не верю! – то и дело восклицал дварф. – Не верю, что все это сделано человеческими руками!
Сопровождавший дварфа монах только улыбался в ответ и согласно наклонял лысую голову.
– Но как? Как вам это удалось? – спрашивал монаха Веспер. – Это же совершенно немыслимая работа!
– Нашей обители более пятисот лет, – отвечал ему монах. – Начиналась она всего с двух небольших келий, выбитых в скале ее основателями, первыми прибывшими в эти места. Каждый вновь прибывший в обитель послушник вносил свою лепту в строительство – и как результат, вы можете лицезреть обитель Белой Воды в ее нынешнем виде.
– Но это же знаменитый черный камень! – Словно желая убедиться в том, что не ошибся, Веспер выхватывал из-за пояса нож и то рукояткой принимался выстукивать стену, то ковырял ее острием. – Он почти не поддается обработке! Даже мы, дварфы, встретив на пути скалу из черного камня, предпочитаем вести туннель в обход, а не пробиваться сквозь нее! А изрыть пещерами всю скалу из черного камня!.. Превратить ее в огромный многоэтажный дом!.. – Веспер вскидывал руки к потолку, как будто призывая в свидетели невидимые небеса. – Это просто немыслимо!
– Однако мы сделали это, – скромно улыбался в ответ монах.
– Однажды мой дед, тогда еще совсем молодой дварф, только-только семьдесят стукнуло, решил удивить свою будущую жену, мою бабушку, редкостным подарком. Он взял осколок черного камня размером с ноготь большого пальца и просверлил в нем дырку, чтобы можно было на шее носить, как амулет. Ушло у него на это без малого месяц. И пятнадцать закаленных сверл.
– Мы не пользуемся инструментами, – вновь улыбнулся дварфу монах.
– Не пользуетесь инструментами? – вне себя от изумления, вытаращился на монаха Веспер. – Как же вы тогда все это понастроили? – Дварф хохотнул. – Голыми руками?
– Можно и так сказать, – вполне серьезно, хотя и с обычной своей улыбкой ответил монах.
– Ты меня разыгрываешь? – подозрительно прищурился дварф.
– Никоим образом.
Монах наклонился и на ходу подобрал с пола небольшой осколок гранита, размером с две фаланги пальца на руке. Показав камешек Весперу, монах зажал его в кулаке. Всего на несколько секунд лицо его приобрело выражение крайней сосредоточенности, в глазах будто искры вспыхнули, а вокруг головы появилось – во всяком случае Весперу так показалось – едва заметное радужное сияние. Монах разжал пальцы и сдул с ладони пыль, в которую превратился камень.
– Впечатляет, – многозначительно кивнул Веспер. – Как ты это сделал?
– Это результат псионического воздействия. Все авиры в той или иной степени обладают способностями к псионике, но для того, чтобы развить эти навыки, необходимо полностью посвятить себя духовному самосовершенствованию.
– Только авиры могут заниматься псионикой?
– Пси-технику способен освоить любой, кто приложит к этому старание и проявит усердие.
– И долго надо учиться, чтобы вот так, как ты, превращать камень в пыль? – поинтересовался дварф.
– Трансформация предметов – это не самое главное в псионике.
– Но мне это нравится. За сколько дней я смогу этому научиться?
– Дней? – Монах решил, что ослышался. – Этому нужно учиться всю жизнь.
– Но ты не выглядишь глубоким старцем, – заметил Веспер.
– Нельзя научиться какому-то одному псионическому приему. Пси-технику следует осваивать в комплексе. И если ты решился стать мастером псионики, то будь готов посвятить этому всю жизнь.
– К этому я еще не готов, – покачал головой Веспер. – Может быть, как-нибудь потом… Но не сейчас… Нет, не сейчас.
Источником голубоватого свечения, исходящего с потолка грота, как оказалось, являлась особая светящаяся плесень, специально для этой цели выведенная монахами. Для освещения внутренних помещений монастыря монахи разводили ту же самую плесень в больших круглых колбах из толстого стекла.
В монастыре можно было увидеть много чего интересного и в высшей степени необычного, но усталые гости поначалу ограничились тем, что заглянули в большой зал для медитации, где на застеленном циновками полу сидели с полсотни бритоголовых монахов, погруженных в глубокий транс, и тренировочный зал, где послушники осваивали технику боя без оружия.
Посмотрев недолго на то, как тренируются монахи, Терваль решил помериться силами с одним из них.
Прежде чем выйти на площадку для поединка, клирик снял шлем и кольчугу.
– Вы можете взять свое оружие. – Сопровождавших гостей монах взглядом указал на отложенную клириком булаву.
Терваль окинул взглядом монаха, ожидавшего его на площадке для поединка. На нем была только набедренная повязка. И, надо сказать, он вовсе не производил впечатления атлета.
