— Почему вы не появлялись прежде? Порою мне так не хватало вас.
— Прежде в этом не было необходимости.
— Но как вы попали сюда? — Стинов удивленно обвел рукой окружавшую их стену.
— Это только твоя стена, — усмехнулся учитель Лиг. — Для меня ее не существует.
— Моя стена? — Недоумевающе повторил следом за старцем Стинов. — Но прежде ее не было! Откуда она взялась?
— Ты сам ее создал. Складывая стену кирпич за кирпичом, ты заметил ее только тогда, когда она загородила тебе Путь, — старец направил в грудь Стинову палец, похожий на тонкую бамбуковую веточку. — Ты перестал доверять своему сознанию, поэтому и задаешь слишком много вопросов. Где твоя былая интуиция? Ты стал таким же, как и все!
— Значит у каждого человека есть такая же стена?
— Такая же? — Старец, прищурив глаз, посмотрел на верхний край стены. — Да, пожалуй, что и побольше.
— Вы пришли, чтобы помочь мне, учитель? — С надеждой спросил Стинов. — Вам стало известно о том, что с нами произошло?
— Нет, — покачал головой старец. — Ты забываешь, что я сейчас прибываю в ином мире. Мое внимание привлекло это, — концом трости старец указал на стену.
— Я снова оказался в Сфере, — начал рассказывать Стинов. — Здесь произошла страшная трагедия...
— Не стоит рассказывать мне об этом, — взмахом руки прервал его старец. — Я все равно ничем не смогу помочь тебе.
— Но...
— Молчи, — строго приказал старец. — Мне нет никакого дела до того, что с тобой произошло. Но меня пугает это, — учитель Лиг ткнул тростью в кирпич стены с такой силой, что на песок посыпалась красная крошка. — Возведи стену в своем сознании, — и ее уже не обойти. Стена — это предел, а мысль должна быть беспредельна.
Помочь себе можешь только ты сам!
— Что я должен сделать?
Старец, по-птичьи наклонив голову к плечу, посмотрел на своего собеседника, словно на умственно отсталого.
— Разрушь стену! — Крикнул он и изо всех сил ударил Стинова тростью по плечу.
Вскрикнув, Игорь схватился рукой за ушибленное место.
— Больно? — С притворным сочувствием поинтересовался учитель Лиг.
Стинов молча кивнул.
— То-то! — Удовлетворенно кивнул старец.
— За что вы ударили меня, учитель? — Воскликнул Стинов, возмущенный незаслуженной, по его мнению, обидой.
— Ни 'за что', а 'для чего', — поправил его старец. — Для того, чтобы ты хорошенько запомнил слова, которые я при этом произнес. Слова могут вылететь из головы, но воспоминание о том, как я ударил тебя палкой, навсегда запечатлится в твоем сознании.
— Но как я могу сломать эту стену? — беспомощно развел руками Стинов. — У меня же нет никаких орудий!
— Ты все забыл, — грустно вздохнул старец. — Я не могу учить тебя всему заново.
— Но дайте мне хотя бы направление для поисков, учитель!
Лиг в раздумии окинул взглядом своего единственного глаза окружавшую их стену.
— Сознание обретет устойчивость — дух будет безмятежен, — не отрывая взгляда от кирпичей, нараспев произнес старец. — Когда дух безмятежен, сознание успокоится. Сознание успокоится — воцарится чистый покой. Когда воцарится чистый покой, исчезнут вещи. Не будет вещей — энергия начнет двигаться беспрепятственно. Когда энергия общается свободно, пропадают образы. Пропадают образы — прозревает ясность духа. Когда постигнута ясность духа, энергия и дух свободно проникают друг в друга, и все сущее возвращается к своему корню. — Взгляд старца остановился на Стинове. — Это слова древнего мудреца. Ты мог бы сам найти их в книге /*) Сноска: Лао Цзы 'Трактат о Пути и Потенции' (Дао-Дэ Цзин) / , — произнес он недовольно.
— Но какое отношение это имеет к стене? — Недоумевающе развел руками Стинов.
— Подумай, — ответил старец.
— Я в растерянности, учитель...
— Может быть, так тебе станет понятнее.
Подойдя к стене, учитель быстро провел ладонью по кирпичам.
— Прощай, — произнес он, обернувшись на Стинова.
В следующую секунду старец сделал шаг вперед и, исчез, пройдя сквозь стену.
— Учитель!
Стинов кинулся было за ним следом, но ладони его уперлись в теплый, шероховатый кирпич.
В бессилии Стинов ударил по стене кулаком. Он не мог найти в словах учителя Лига инструмент, с помощью которого можно было разрушить стену.
Привалившись к стене спиной, Стинов медленно сполз по ней вниз. Опустившись на песок, он посмотрел на свои ладони. Красноватая кирпичная пыль покрывала их, словно следы запекшейся крови...
Вздрогнув, Стинов открыл глаза.
Осветительная панель была погашена. Свет проникал только из-за приоткрытой двери.
У противоположно стены сидел на ящике Хук. Остальные спали, лежа на полу.
— Что-то приснилось?
— С чего ты взял? — Стинов потер ладонью ноющее плечо.
— Бормотал ты что-то во сне, — сказал Хук.
— А, — махнул рукой Стинов.
Он не хотел обсуждать с Хуком увиденный сон. Да и сон ли это был? Увиденное не стиралось, не расплывалось бесформенной массой, из которой выступают только отдельные узнаваемые события, как это бывает с обычным сном после пробуждения.
Стинов до сих пор отчетливо видел лицо учителя Лига, пустое небо, песок под ногами и окружавшую их стену, которая являлась непроходимым барьером только для него одного. Он помнил каждое слово, произнесенное им и сказанное учителем Лигом.
Но он все еще не мог понять, что имел в виду старец, сказав: 'Разрушь стену!'?
Как это сделать, если в реальности никакой стены не существует?
— Сам-то что не спишь? — Спросил он Хука.
— Не привык я спать подолгу, — пробурчал в ответ Хук.
— А, может быть, заснуть не можешь?
— Спокойно спят только праведники, — все так же мрачно ответил Хук. — Должно быть, у учителя Лига никогда не было проблем со сном.
Стинов едва удержался, чтобы не спросить Хука, с чего это он вдруг вспомнил старца?
— Знаешь, в чем заключается наша ошибка? — Спросил Хук. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Мы прежде времени начали считать себя спасителями. Поэтому, когда выяснилось, что история с секретной телефонной линией оказалась блефом, мы решили, что, если путь к спасению не удалось отыскать нам, то его уже не найдет никто. Получается, что в первую очередь мы думали только о себе. — Констатируя факт, Хук хлопнул себя ладонями по коленям. — Юрген же отреагировал на провал нашей миссии совершенно спокойно, потому что у него нет времени жалеть самого себя. За ним стоит еще пять сотен человек. И если кто-то из них и догадывается о безысходности нашего положения, то, взглянув на Юргена, он должен переменить свое мнение. Ты, понимаешь, что я хочу сказать?
— Теперь я, кажется, все понимаю, — Стинов рывком поднялся на ноги.
— Серьезно? — Удивленно и в какой-то степени недоверчиво посмотрел на него Хук.
— Да, — кивнул Стинов. — Юрген сумел сломать стену.
