позавчера. Разве вам было скучно, когда мы пели и танцевали? Ведь, правда, в Гнезде весело, Тэд? — крикнула она, перегнувшись через перила и приветливо махая рукой подходившему в сопровождении Жюжю Тэду Маллори.
Оба мальчика раскраснелись и о чем-то оживленно разговаривали, дополняя слова выразительными жестами. Жюжю был не слишком-то силен в английском, а Тэд, как мы помним, — во французском.
Услышав голос Клэр, Тэд поднял голову и широко улыбнулся.
— Ну еще бы! — с удовольствием отозвался он. — Здесь у вас не заскучаешь! За три дня мы с Дэвом перепробовали чуть не десять профессий. Но последняя мне больше всех по душе! — И он со смехом протянул руки, измазанные желтой краской.
Тэд был обряжен в какой-то немыслимый старый балахон, а на голове у него лепилась бумажная шапочка, похожая на перевернутый детский кораблик. И шапка и балахон были сильно забрызганы той же яично-желтой краской.
— Эй, Тэд, что это ты вырядился таким чучелом? — насмешливо крикнул Фэйни. — Поди-ка полюбуйся на себя в зеркало…
— У всякого свои вкусы, — усмехнулся Рой.
Жюжю взбежал по лестнице.
— Мы красили коровник, — доложил он Клэр. — А теперь Тэд и Дэв собираются вымостить площадку перед кухней. Лолота при них сказала, что она чуть не утонула во время последнего дождя: все ручьи с гор натекли к кухне. Они и принялись с Дэвом все обмерять, потом выкопали канаву, чтобы отвести воду от дверей, а теперь будут мостить щебенкой и камнем… А я буду им помогать. Очень подходящие парни! — шепнул он Клэр, кивая на стоящего внизу Тэда.
В настроениях Жюжю произошел решительный перелом. Он уже не ловил по углам Клэр и не убеждал ее горячим шепотом спровадить как можно скорее из Гнезда американцев; не утверждал, что решительно все «амерлоки» — задавалы, и белоручки, и лентяи, и выскочки, и среди них нет ни одного стоящего. Теперь Жюжю косился только на Фейни, Роя да на их руководителя Хомера. Никакие уговоры Клэр не могли его заставить быть приветливым с этой троицей.
— Тэд и Дэв собираются стать инженерами, — продолжал болтать Жюжю. — Они говорят, что будут изобретать разные машины. Как ты думаешь, Клэр, может, и мне стать инженером? Я, правда, хотел быть поэтом, но Тэд меня отговаривает.
— Эй, Жюжю, что ты там застрял? Идешь со мной? — закричал Тэд. — Покажи, где брать щебень…
Жюжю, прыгая через две ступеньки, спустился к своему новому приятелю, и оба с деловым видом удалились.
— Клэр, а что, если бы мы с вами съездили, скажем завтра в город посидеть в кафе? — сказал Рой, просительно глядя на Клэр.
— Да, да, поедем! — обрадовался Фэйни. — Вот здорово придумал, Рой! А то я скоро взвою от тоски.
— Ты-то что обрадовался? Разве тебя приглашают? — презрительно буркнул Рой.
Клэр прищурила глаза.
— Вам что, очень захотелось пирожных? — невинным тоном спросила она. — Так я скажу Лолоте, и наши девочки завтра к обеду приготовят что-нибудь вкусное. Пирог с кремом, например…
— Да нет, просто хотелось посидеть, поговорить… — промямлил Рой.
— Но мы же и так разговариваем! — все тем же тоном продолжала Клэр. — Посидеть? Давайте вечерком соберем ребят, посидим у Толстого Луи.
— Нет, нет, Клэр, — Рой покраснел. — Хотелось бы, видите ли, поговорить с вами. С вами лично, — подчеркнул он.
— Поговорить с вами наедине! — уточнил Фэйни.
— Не могу, — решительно сказала Клэр. — Ни минуты свободной! И потом Мать мне не разрешит.
— Но вы можете сказать госпоже Берто, что едете в город по делу. Выдумать, наконец, какой-нибудь предлог.
— Как?! Обманывать Мать?! — Клэр так посмотрела на Роя, что он невольно потупился. — Никогда и никто из нас не обманывает Мать!
— Но вы же все равно, я слышал, завтра собирались в город, — упрашивал Рой.
— У меня там другие дела, — отрезала Клэр.
Краска бросилась в лицо Рою. «Ага, вот ты какая! Ну погоди, я тебе покажу, гордячка! Будешь меня помнить!» — говорил его мстительный взгляд.
Уже несколько дней американские школьники гостили в Гнезде. В первый же день Хомер заявил Марселине, что он, как педагог, чрезвычайно интересуется трудовым воспитанием, которое, как говорят, с таким успехом проводят в своей замечательной колонии госпожа Берто и господин Рамо. Поэтому ему хотелось бы ознакомиться поближе с постановкой учебного процесса и методами труда в Гнезде.
— От кого же вы могли слышать о нашей колонии? — спросила Марселина, стараясь не слишком вглядываться в непривлекательную физиономию учителя. — Ведь, кажется, гостей из Штатов у нас еще не бывало…
— Помилуйте, госпожа Берто, да в Америке отлично знают о ваших методах! — перебил ее Хомер. — Вы сами, верно, не подозреваете, как известно у нас в Штатах ваше Гнездо… э… э… грачей! Да вот, можете спросить у моих воспитанников. Фэниан, подите сюда, скажите госпоже Берто, что вы слышали в Штатах о Гнезде, — обратился он к Мак-Магону.
У Фэйни под белесыми ресницами забегали глаза.
— Мы слышали, что это образцовая школа, что в Гнезде образцовые преподаватели, что ребята тоже образцовые, — скороговоркой начал он.
Марселина переглянулась с Тореадором. Хомер перехватил этот взгляд.
— Да и здесь, в городе, чрезвычайно ценят вашу работу, — поспешно сказал он, делая Фэйни знак замолчать. — Вот, например, такая почтенная особа, как госпожа Кассиньоль, рекомендовала мне непременно познакомиться с вами и побывать в Гнезде.
— Гм… вот уж не думала, что госпожа Кассиньоль будет расхваливать кому-нибудь меня и в особенности рекомендовать посетителям Гнездо, — сказала Марселина, усмехаясь и снова переглядываясь с Тореадором.
— Конечно, методы воспитания в пансионе Кассиньоль сильно отличаются от ваших, госпожа Берто, — подхватил Хомер. — В пансионе больше обращают внимание на внешнюю, так сказать, сторону. И все-таки госпожа Кассиньоль отдает должное вашим талантам, вашему методу.
Марселина чуть повела плечами. И она и Рамо привыкли, что в Гнездо приезжают педагоги, прослышавшие о необычной школе в горах. Большей частью это бывали простые и горячие души, энтузиасты своего дела, ищущие новых дорог в педагогике, страстно заинтересованные в лучшем воспитании молодого поколения. Мать и Тореадор поэтому не находили ничего удивительного и в приезде американского педагога, который к тому же привез в Гнездо своих мальчиков поучиться трудовым навыкам грачей. Хомер был так обходителен, так неподдельно интересовался всем в Гнезде! Правда, физиономия гостя не внушала симпатии, а его вкрадчивые манеры как-то не вязались с грузной фигурой и перебитым носом боксера. Но это были уже чистые придирки. Мать постаралась подавить в себе невольную антипатию и тут же, наперекор себе, любезно пригласила Хомера и его питомцев погостить в Гнезде столько времени, сколько они захотят.
— Как бы только вашей молодежи не показалось у нас скучно, — сказала она извиняющимся тоном. — Вы ведь на каникулах, вам хочется веселиться… У нас тоже каникулы, но мы, хоть и ходим в походы и на прогулки и устраиваем вечера с песнями у Толстого Луи, все-таки готовимся к экзаменам. Старшие осенью будут поступать в школы повышенного типа: одни — в строительную, другие — в художественную. Вот и приходится с ними повторять кое-что, а вам и вашим питомцам это будет скучновато.
Однако Хомер с таким жаром уверял, что в Гнезде все — и развлечения и занятия — поучительно для него и его воспитанников, что Матери и Рамо оставалось только приготовить для гостей небольшую комнатку возле кладовой, где раньше помещалась Лолота.
Грачи засновали по всему Гнезду, стаскивая в эту комнату легкие складные кровати, одеяла,
