ни фига не понимает. Бесполезно с ним говорить, повесьте его на дереве, как собаку'. Может, мусульманства тут ещё и нет, но у азиатов повешение всегда считалось самой непрестижной смертью. Да и не только у них.
Они было замялись, но Климу Акела подмигнул, а вместо замешкавшегося гнома, сняв с луки седла верёвку, вперёд шагнул Барс.
— Правильно, — сказал он, — если бы он хоть что-то сказать мог…
И, подхватив пленного под руки, они потащили его к ближайшей сосне. Яровит, пряча усмешку в усах, наблюдал за действом, несомненно, ему до мелочей знакомым. Едва Андрей стал разматывать верёвку, у «языка», о чудо, вдруг прорезался голос.
— Эй, что хочешь, а?
— Кто ты? — присев на корточки, спросил Барс.
— Тойон Баадур, — нехотя выдавил тот.
— Какого племени?
— Кызбек.
— Класс! — возликовал про себя Акела и вопросительно посмотрел на Яровита, тот недоумённо пожал плечами, — так, значит, о них никто ничего не знает. Тогда данные от отца Афанасия, тем более, бесценны.
— Где живёт твоё племя? — продолжал Барс.
— На юго-востоке, далеко отсюда.
— Как вы попали на Русь?
Глаза пленного метнулись.
— Э, не понимаю.
Андрей достал нож и приставил лезвие к шее тойона.
— Так лучше понимаешь?
— Я больше ничего не скажу, — напрягся тот, — меня всё равно казнят. И вы убьёте, — какая мне разница?
— Разница, — как умирать, — в упор глядя в глаза пленному, тихо сказал Барс, — в моих руках ты будешь умирать очень долго, всё расскажешь, только жизнь тебе уже не будет нужна.
— Наш отряд, — разведка, — с ненавистью глядя на Андрея, стал говорить тойон, — потом придёт всё войско. Вы станете нашими рабами, ваши женщины — нашими наложницами, земля — нашей землёй.
— Что ты сказал? — выдохнул Волод, потянув из ножен меч.
— Кнезич, — голос Акелы прозвучал, как ушат холодной воды на уши. Он плавно переместился, оказавшись между Володом и «языком», — мы спросили, а он ответил. Ничего личного.
Меч лязгнул, возвращаясь в ножны.
— Сколько вас? — продолжал допрос Барс.
— Нас нельзя сосчитать, — заносчиво ответил пленник, — капли в море и песок в пустыне не имеют числа. Мы уже захватили несколько стран побольше вашей.
— Молодец, — Барс похлопал по плечу кызбека, — пел, как соловей, — Васька возмущённо фыркнул, — извини, Василий Викторович. Всё понял, Борисыч?
— Более чем. Яровит, ты всё слышал, имей это в виду и ушки держите топориком. Бугая этого помогите на ковёр заволочь. Я думаю, Ставру не вредно будет с ним пообщаться.
Когда уже садились на ковёр, Волод всё-таки не удержался и поделился сомнениями.
— Я не понимаю, что за важность? Зачем этого лазутчика к Ставру везти? Что он за цаца такая? Мало ли захватчиков на Русь нападало, да всех били!
— Поверь, дружище, таких ещё не было. Это серьёзно, очень серьёзно. Я тебе потом расскажу, ладно? А ты чего скис и глаза прячешь? — этот вопрос относился уже к Соловью.
— Борисыч, мужики, вы только поймите меня правильно. Просто на душе тошно стало, когда вы с воздуха этих… как в тире, у них же ни одного шанса не было…
Акела с Барсом переглянулись. Господи, сколько таких разговоров уже было. А сколько ещё будет!
— Вася, ты просто попутал ориентиры, — мягко сказал Андрей, — это для рыцарского ристалища мы вели себя неправильно. Но это был не турнир, это была акция уничтожения вражеского диверсионного отряда. На нашей, заметь, территории, куда они вторглись для совершения всевозможных гнусностей. Уловил разницу?
Глава 10. Частный случай государственного переворота
А у разведчика судьба порой,
Коротка, как рукопашный бой…
За узорчатыми воротами дежурил их старый знакомец, длинноусый пожилой викинг. Вежливо поприветствовав их, он, тем не менее, продолжал выжидательно смотреть — чем они объяснят свой визит?
— Друг, — обратился к нему Акела, — дело у нас к боярину Ставру очень важное и срочное. Будь ласков, доложи ему, а там — как он скажет.
— Хорошо, — кивнул страж и закрыл воротца. Вернулся он очень быстро.
— Входите, боярин ждёт вас. А этот тоже с вами?
— Да, не совсем, но без него тоже никак. Лазутчик это. Очень важный. Подыщи для него камеру покрепче, пока боярин его для допроса взыщет. Лады?
— Не тревожься, витязь, — скупо, одним уголком рта усмехнулся страж, — здесь надёжные подвалы.
Хлопнув его по плечу, Акела, успокоенный, пошёл за товарищами. Ставр сам встретил их на пороге.
— Здравы будьте, как дела? Родич, и ты с ними вместе? Это хорошо, а я думал, что поодиночке вас искать придётся. Проходите, располагайтесь-кому где любо.
— Позвольте вас представить друг другу. Глава Русского Собора боярин Ставр. Царь Берендей, принц Дорин, сын Бафура, наши друзья Клим и Соловей. А это Ласка.
— Знатные особы меня почтили. Рад встрече. Значит, теперь вы все в сборе?
— Да, все, на удивление, живы.
— Прошу за стол, там и поговорим.
— Чем ты меня хотел порадовать, родич? — первым нарушил молчание Волод, — можешь говорить спокойно.
— Это не так уж важно, — уклончиво ответил Ставр, — да и не очень срочно. С чем пришли вы?
Друзья все как один уставились на Акелу. Вот так всегда.
— Новостей много, только не все приятные. Предупреждаю сразу, — известия достоверные, но подтвердить мне их нечем. Так, что, смотрите сами.
— Ты рассказывай, а по ходу дела решим, — отозвался Ставр.
— Ну, тогда слушайте. Орден Тернового Венца задумал подмять под себя Руссию. С этой целью: первое — настоятелем светловодского лесного скита Юлием убит Великий Кнез Хоробр…
Волод вскочил, отбросив тяжеленный резной стул.
— Ты это точно знаешь?
— Я уже сказал, — монотонно продолжал Акела, — что всё, что я сейчас скажу — точно. Но доказать мне это нечем. Далее — с этой целью было подстроено так, чтобы вина за убийство пала на кнезича Волода. Его нужно было устранить обязательно, «синие» понимали, что с ним они общего языка не найдут.
