ему «карт-бланш» на одну пятую.
— Ладно, Ваше Величество, по рукам, — наконец согласился он и пожал твёрдую длань монарха.
— А что за устройства вы придумали? — с интересом спросил Дорин, когда они уже шли назад по подземной галерее.
— Да мы-то ничего не придумывали, в нашем мире они давным-давно существуют. Я-то в этом не специалист. Барс когда прилетит, ты его спрашивай, — видя, что гном готов задать следующий вопрос, поторопился ответить Акела.
— Ну, хоть по форме они из себя что представляют?
— Трубки, конусы, плоские трёх- и четырёхугольники, ничего чересчур сложного. Главное, — точно выдержать размеры.
— Не беспокойся, уж что-что, а это…
— Да я и не беспокоюсь.
Но человек предполагает, а Бог располагает. Бывший светловодский кнез Кужила ничего лучше не придумал, как потребовать суда Русского Собора. Было у него такое право по здешней «Правде». Узнав об этом, Акела в сердцах выругался. Из-за этого мероприятия пришлось задержать отлёт к гномам. Надо было сразу его зарезать, меньше хлопот. Самое интересное, что в этом случае к нему никаких претензий ни у одного суда не нашлось бы. Делать нечего, пришлось задержаться. Счастье ещё, что волокита этому миру ещё не известна — суд должен начаться в обед.
… Во дворе терема были постелены ковры и расставлены скамьи для всего Собора, насчитывавшего двенадцать выборных, по числу уделов. Перед ними под стражей сидел Кужила. Всем руководил Волод, восседающий в резном выносном кресле. Вокруг толпился разномастный народ. Акела с Барсом стояли на почётных местах рядом с креслом Волода. Климу с Соловьём повезло больше-первый был на своём 'рабочем месте', второй отдыхал в Леоновке.
Наконец, все заняли полагающие им места и процедура началась. Глашатай зачитал вслух длинную бумагу, в которой подробно излагались все прегрешения Кужилы 'от Ромула до наших дней'.
Что Акелу искренне позабавило как профессионального юриста, так это тот факт, что главный пункт обвинения был доказан железно. Пособничество в похищении кнезинки и факт его сотрудничества с врагами мог повлечь только смертную казнь. Тем не менее, у него было право требовать той процедуры, в которой сейчас все вынуждены были принимать участие.
— Тяжко мне вести судилище это, ибо под судом стоит кнез, один из тех, на ком Руссия держаться должна. Однако, и это не спасёт изменника, ибо незыблема русская «Правда». Кто будет свидетельствовать против кнеза Кужилы?
Акела, вздохнув, вышел вперёд.
— Свидетельствую против бывшего светловодского кнеза Кужилы, что он предался хану кызбекскому Джуре, пособничал Ордену Тернового Венца в его делах, враждебных Руссии, помогал не за страх, а за совесть в умыкании кнезинки Светланы, умышлял игумена Юлия при помощи насилия над кнезинкой Светланой на престол Великого Кнеза возвести.
— Чего требуешь для него?
— Смертью казнить, — твёрдо ответил Акела.
Из пёстрой от богатых кафтанов толпы, стоящей рядом с изменником, послышались выкрики.
— Клевета!
— Извет!
— Чем докажешь?
— Этак любого можно…
— Тихо! — рявкнул Ставр, — о многом я и сам знал. Всё, что витязь Акела здесь говорил, подтверждаю. Что скажешь в свою очистку, Кужила?
— Я? — презрительно сощурился тот, — да тут и говорить нечего. Какие-то пришлецы худородные кнеза русского срамословят, а Собор татю беспутному в рот глядит. Их всех, этих пришлых, на костёр давно пора.
— Слов пустых сказано много, — спокойно сказал Волод, — чего ты требуешь?
— Очистки! — крикнул подсудимый с какой-то злобной радостью, — Сварогова суда!
— Кто выйдет на Сварогов суд? — вопросил Волод.
Акела шагнул вперёд, но его опередил Барс.
— Я выйду на Сварогов суд против изменника Кужилы любым оружием или без него.
— Мне с тобой, худородным, биться не к лицу, — презрительно скривил губы ренегат.
— Не виляй, как налим, Кужила, — спокойно сказал Ставр, — он и в том мире, откуда пришёл, худородным не был. Здесь же заслуги его многочисленны и оценены высоко. Али Главный Воевода не ровня тебе, бывшему Светловодскому кнезу?
Кужила побелел, словно получил пощёчину.
— Добро же, воевода, потешу я тебя железом. На беду себе ты в круг сегодня вышел.
— Не ободрав Барса, не спеши его шкуру под ноги стелить, — раздался весёлый голос Акелы.
Толпа захохотала. Сам Барс весело глянул на друга, оценив экспромт. Он уже разделся и стоял обнажённый по пояс, положив ладони на «яблоко» меча, упёртого в землю.
Раздевшись, Кужила взял меч и со свистом крутанул его в руке. Здоров он был и мечом владел, как собственной рукой. В толпе высказывались разные мнения, кто-то был уверен в превосходстве Кужилы, другие держали сторону Барса. Самые умные говорили, что на Свароговом суде имеет значение только одно — за кем Правда.
Бойцы, выставив вперёд мечи, медленно пошли по кругу. Как два матёрых кота, плавно, словно капли ртути, перетекая из одной позиции в другую. Андрей уступал супостату в объёме, но был гораздо соразмернее широкого Кужилы. Уж что-что, а на какие выходки его друг способен в бою, Акела хорошо знал. Его супостата ожидали весьма неприятные сюрпризы.
В этот момент Кужила с резким криком прыгнул вперёд, рубанув засечным. Барс, проворно подавшись в сторону, плавным сбивом отклонил своим клинком атакующий меч, его оружие сверкнуло опасным зигзагом. На долю секунды Кужила сбился с ритма, его бедро украсилось кровоточащей раной.
Опытный боец, он в долю секунды взял себя в руки. Барс же, улыбаясь, продолжал скользить по кругу, внимательно глядя на врага. Туда же, словно стрелка компаса, смотрел его меч.
Толпа, казалось, перестала дышать. Лишь шорох подошв, дыхания бойцов тоже не было слышно. У Акелы вдруг появилось предчувствие, что бой подошёл к концу. На глазах у Светланы Барс не станет обескровливать противника, чтобы потом добить его. Каким-то образом это почувствовал и Кужила и решил ускорить ход событий.
Его меч молнией метнулся снизу вверх в коварном подплужном ударе. Неуловимым движением Барс переместился в сторону и контратаковал стремительным горизонтальным ударом. Он прянул назад, по толпе прокатился не то вздох, не то всхлип. Кужила бился на земле, скребя ногами почву, из шеи толчками вылетала кровь, в трёх метрах от тела валялась его голова.
Стряхнув с клинка капли крови, Андрей спокойно вернулся на прежнее место. Светлана стояла спокойно, лишь по её белому лицу можно было понять — чего ей стоил этот бой. А солнце продолжало греть шумящую толпу, что оживлённо обсуждала происшедшее, и живого Андрея и мёртвого Кужилу.
…Главный мастер, встретивший их у входа, выглядел весьма неординарно. В том смысле, что был низкорослым даже для гнома и тщедушным, что этому народу не свойственно вовсе. Сморщенное, как печёное яблоко, лицо, из-под косматых бровей сверкают острые умные глазки. По словам Дорина, лучшего мастера в их королевстве не было уже давно.
— Так-то детали несложные. Мне, честно говоря, и заниматься-то ими скучно. Но хлопотные они очень. Этих трубок, как я понял, несколько сотен надо.
— Корин (так звали Мастера), — Акела решил напомнить ему о новых Воротах, — дело ведь того стоит.
— Да я спорю разве? Сделаем, не сомневайся.
— Не сомневаюсь. А для быстроты можно устройства из нашего мира применить.
— Из какого ещё 'вашего мира'? — недоумённо спросил Корин.
Дорин засмеялся.
