— Я здесь, — в волнении произнесла она. — Что-то произошло, ведь так?
Он аккуратно высвободился из ее объятий, но продолжил крепко обнимать талию, возобновляя шаг.
— Я повздорил с Бобом сегодня вечером.
— Опять?
— Опять. Но на этот раз дело приняло новый оборот. Очевидно, с тем небольшим семейным наследством, которое мне удалось сохранить, я недостаточно гламурен.
Подняв голову, Грир смогла разглядеть только резкий контур его скулы.
— В каком смысле?
— В таком, что мне, видимо, следует купить «роллс-ройс» Сильвер Клоуд и запастись пальто на норковом меху.
— Не понимаю, — сказала Грир.
— Да и с чего бы? — От его короткого напряженного смешка у Грир по коже пробежали мурашки. — Боб говорит, что Кувер выдумал новый финт. Не вместо, а в дополнение к предыдущей линии атаки. Новая теория гласит, что раз мой особняк открыт для публичных посещений, то мне не хватает денег.
— Но даже если бы это было правдой, какой прок Куверу?
— Это даст ему возможность разыграть все так, будто я хочу вытурить его, чтобы получить его место вместе с нехилой зарплатой.
— Просто омерзительно. — Грир резко остановилась и засунула руки в карманы куртки. Она чуть не спросила, пытался ли Боб вступиться за Эндрю, но благоразумно воздержалась.
— Ага, — согласился Эндрю и, отвернувшись, устремил взгляд на океан. — Но это лишь придает мне уверенности в том, что сдаваться нельзя. Только запуганный человек может так низко пасть. Дни дружищи Кувера сочтены.
Грир переполняла нежность. Подойдя к Эндрю со спины, она взяла его за плечи, затем обхватила руками его талию, прижавшись щекой к гладкой ткани пиджака. Эндрю потянул ее к себе.
Его глаза блестели, отражая лунный свет, а между раскрывшимися губами она различила белую полоску зубов.
— Поцелуй меня, Эндрю, — прошептала Грир. Поднявшись на цыпочки, она притянула его голову к своему лицу.
Несколько секунд он, казалось, боролся с нахлынувшим желанием: его поцелуи были сдержанны, а каждый нерв, соприкасавшийся с ее телом, напряжен донельзя. Но вот Эндрю крепче сжал Грир в объятиях, притягивая ее к себе, пока она не почувствовала, что ее ступни отделились от песчаной дорожки. Нежность сменилась страстью, его поцелуй стал требовательным, язык настойчиво пробирался сквозь ровную дорожку зубов, чтобы коснуться ее языка. Грир ответила на его безудержный порыв: запуская пальцы в его волосы, она прижималась напрягшимися грудями к его телу, скользя по нему руками, поглаживая и сжимая его кожу.
Они отрывались друг от друга, только чтобы вдохнуть воздух жадными глотками. Запрокинув голову, Грир содрогнулась всем телом, когда Эндрю принялся покрывать поцелуями ее шею, спускаясь от подбородка к свободно ниспадавшей горловине платья. Накрыв его руки ладонями, она положила их себе на грудь. Ночь словно ожила вокруг них, окутывая гулом волн, бившихся о берег. Помимо этого звука в ушах у Грир стучало пульсирующее желание.
Резко опустив руки, Эндрю обхватил ее упругие ягодицы, прижимая ее бедра к своим.
— Я люблю тебя, — страстно проговорил он. — И хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Сердце у Грир подпрыгнуло в груди. Она вцепилась в его рукава, ощущая возбуждение его плоти у себя на животе.
— Грир. — Дыхание Эндрю чуть тронуло ее волосы. — Нам обоим нужно нечто большее.
Она должна что-то ответить ему.
— Я тоже хочу быть вместе с тобой, — искренне отозвалась Грир. — Но не все так просто, Эндрю.
Как же сказать ему правду, которую он заслуживал узнать — и которую обязан был узнать перед тем, как связать с ней свою жизнь? И даже если Эндрю примет ее физическую ограниченность, есть еще и другие факторы. Нельзя так стремительно терять голову.
Его тихий смех прервал мысли, вихрем проносившиеся в голове Грир.
— Ты стыдишься сказать, что тебе требуется больше времени. Не бойся, любовь моя. Пока я знаю, что рано или поздно мы будем вместе, я смогу ждать сколько угодно. — Эндрю отступил на один шаг и взял ее за плечи. — Правда, если мы не сбавим обороты, то не смогу. Здесь холодно, и в любой момент сюда могут прийти люди, к тому же есть опасность, что моя железная воля все-таки не выдержит. Я отведу тебя в твой замок, а потом вернусь в свой, пока еще вменяем.
Прощальный поцелуй Эндрю показался Грир таким же трепетно-хрупким, как ее собственное сердце.
Глава 14
Первый день ноября. Грир сидела на скамейке и искоса наблюдала за бело-голубым небом сквозь обнаженные ветки деревьев. Приятный день ранней зимы, напоминавший ей о Сиэтле в то же время года.
Она мысленно прокрутила в памяти телефонный разговор с Расти Тиммонсом. После того как Грир объяснила брату, кто она такая, молчание длилось едва ли не бесконечно, и она уже было подумала, что связь прервалась. Он не пожелал, чтобы она приходила в его отель. Глаза жгли подступившие слезы, и Грир зажмурилась. Расти построил новую жизнь, как и предполагал пожилой викарий. Быть может, он стремился забыть свои корни. Сестра, неожиданно показавшаяся на горизонте, могла стать совершенно ненужной ему обузой. Грир не хотела предпринимать никаких действий, которые могли ранить его.
Прибыв на железнодорожную станцию Борнмута, Грир села в автобус и доехала до торговой площади в центре города. Расти она звонила из красной телефонной будки, стоявшей на большой оживленной улице с магазинами по обеим сторонам. Даже через захлопнутую дверь проникал шум дорожного движения, заглушавший голос собеседника. После нескольких протяженных пауз брат все же велел ей прийти в сквер в центре площади и ждать возле реки, рядом с лужайкой для гольфа. Он будет там, как только освободится. Да, он уверен, что они узнают друг друга.
В мелководной речке, сбившись в стайки, неуклюже качались на воде утки, иногда подлетая к берегу, чтобы схватить крошки, которые разбрасывали два малыша, сидевшие на корточках у кромки воды вместе с матерью. Старший мальчик, в коротких серых штанишках и школьном блейзере в синюю полоску, тыкал длинным прутиком в игрушечный парусник. Его кепка была перевернута козырьком назад. Плотно сжатые губы явственно выдавали всю степень недовольства тем, что слабый ветер не надувает крохотные паруса кораблика. Грир прислушалась к их разговору.
— Вон там плывет еще одна утка, мамочка.
— Да, дорогой. Но дай ей подплыть поближе.
Все так мирно и просто.
— Здравствуй, Грир.
Вскинув голову, она словно столкнулась с отражением собственных ярко-синих глаз.
— Привет, — сказала Грир. В груди у нее заныло.
— Можно присесть?
— Конечно.
Они сидели вполоборота друг к другу, отделенные гигантской стеной, воздвигавшейся двадцать четыре года, и двумя совершенно разными жизнями. Грир судорожно вздохнула, прежде чем заговорить.
