Вспыхнула тусклая лампочка, болтавшаяся под потолком на длинном шнуре. Осмотревшись, Блисс поняла, что оказалась в кладовке.
– Хватит, с меня довольно! – выпалила она и потянулась к ключу в замочной скважине. – У меня и так выдался жуткий вечер – не хватало еще оказаться запертой в кладовке!
– Но вместе со мной, – заметил Себастьян. – Вообще-то я полагал, что это туалет, но так даже лучше.
– Неужели?
– Конечно. Меньше вероятность того, что нам помешают.
– Помешают?.. – Блисс похолодела.
– У меня предчувствие: если я сейчас отпущу тебя, не заставив выложить все как есть, то мне придется гоняться за тобой по всему городу. Ведь ты чего-то боишься, верно?
Она боится?..
– А как прошла деловая встреча с той рыжей особой?
– Неплохо. – Он выпятил подбородок.
– Она очень даже ничего.
– Вот как? Не обратил внимания.
– Ты полагаешь, я настолько глупа? – фыркнула Блисс.
– Я хочу поговорить о тебе. О тебе и обо мне.
– Не о чем говорить…
Он решительно шагнул вперед.
Блисс попятилась и уперлась спиной в стеллажи, тянувшиеся до самого потолка. На полу валялся мешок с грязными скатертями.
– Нам необходимо поговорить, – сказал Себастьян. – Поговорить о нашем будущем. Ты нужна мне, а я – тебе, уверен в этом.
– Ты уже не знаешь, что мне нужно. Когда-то знал, но это было давно.
Себастьян провел ладонью по ее щеке. Блисс вздрогнула – холодные края полок врезались в спину. Он пристально смотрел ей в глаза. В тусклом ореоле лампочки казалось, что лицо его исказилось какой-то болезненной гримасой.
– Себастьян, так нечестно… – пробормотала Блисс.
– Нечестно?
– Да, нечестно. Это просто свинство с твоей стороны. Устраиваешь ловушки, запираешь меня в кладовой…
– Ты вовсе не заперта.
– Но ты же сам запер дверь на ключ!
– Я просто заперся за этой дверью, чтобы нам не помешали. Одно твое слово – и ты можешь идти.
Блисс раскрыла рот, но промолчала.
Себастьян смотрел на ее губы.
– Не надо, Блисс, – произнес он.
Господи, сколько вопросов ей хотелось ему задать… Но она боялась, боялась ответа на самый главный из вопросов.
– Скажи что-нибудь, – прошептала она, зажмурившись и прижимаясь лбом к его груди. Чтобы не зарыдать, пришлось до крови закусить губу. Да, да, она любит его. Пусть это глупо, пусть она сошла с ума – она любит Себастьяна Плато!
– Поцелуй меня, – сказал он.
– Это безумие, чистейшее безумие. – Блисс вздохнула и покачала головой.
– Да, безумие. И пусть остается безумием. Но ты нужна мне. – Он погладил ее по волосам. – И на сей раз я не сдамся, Блисс. На сей раз нас ничто не разлучит.
– Я… Недавно погас свет.
– Верно, – кивнул Себастьян.
– И я испугалась. – Она всеми порами впитывала жар, исходивший от его тела.
– Не знал, что ты боишься темноты.
– Я никогда не боялась темноты.
«Расскажи, расскажи ему все, что случилось в оранжерее!»
– Со мной тебе ничего не грозит, – заверил Себастьян.
Так ли это? Или она подвергается опасности, величайшей из опасностей?
– Блисс, я не позволю и волоску упасть с твоей головы. Я хочу до конца своих дней заботиться о том, чтобы ты была счастлива.
