Она видела, с каким нетерпением он ждет от нее наивного вопроса: «Как, неужели и ожерелье?! Ах- ах-ах!», но из принципа, чтобы не задавался, приняла невозмутимый вид и решила: «А вот ни за что не спрошу!»
Вместо нее спросила миссис Хенли-младшая:
— Как, еще ожерелье? Которое же?!
Ник бросил на Нэнси возмущеннный взгляд (не замеченный никем, кроме нее), сердито засопел и ответил:
— С опалами. Из коллекции какого-то там графа.
Нэнси стало смешно — он вел себя действительно как мальчишка. Царившая вокруг атмосфера праздника мало-помалу проникла в ее кровь, и сейчас ей хотелось рассмеяться, взъерошить ему волосы, сказать (так уж и быть!): «Ты ужа-асно умный!!!» — а потом выпить еще шампанского, и пойти танцевать, и поцеловаться с ним где-нибудь в укромном уголке...
— А я выбрала брошку с аметистами, но до сих пор не уверена, захочет ли Бейнард мне ее купить, — доверительно сообщила младшая миссис Хенли, покосившись на мужа.
— В мое время аметисты дарили только тем, у кого были проблемы с алкоголем, — тут же заявила ее свекровь и была явно разочарована, когда Ник, вместо того чтобы поддержать разговор, подозвал официанта и попросил еще рюмку коньяка.
Ожерелье он заполучил довольно быстро, снова по тому же методу: дождался, «пока все конкуренты, кроме последнего, отпадут, сразу сильно набавил цену — и через минуту аукционист, стукнув молотком, провозгласил:— Продано мистеру Райану за тридцать пять тысяч долларов!
— Поздравляю, милочка! — первой воскликнула миссис Хенли-старшая.
Нэнси улыбалась, кивала в ответ на поздравления — едва ли кто-нибудь мог заподозрить, что ей стало вдруг не по себе... Тридцать пять тысяч! Только теперь она осознала сумму, до того казавшуюся какой-то абстрактной — это же ровно столько, сколько она зарабатывает за год...
Ник обернулся к ней, держа в руке украшение.
— Ну-ка, давай!
Она подалась к нему и зачем-то зажмурилась. Почувствовала, как ожерелье легло на шею, как теплые пальцы застегнули сзади замочек, поправили его и остались там, будто дожидаясь, пока она откроет глаза.
Сначала Нэнси взглянула вниз, на ожерелье, подумала: «Жаль, нет зеркала!» — и перевела взгляд на Ника, который смотрел на нее в упор с веселым ожиданием. На миг растерялась, зная, что нужно что-то сказать, поблагодарить, но все нужные слова разом вылетели из головы.
Словно прочитав ее мысли, он быстро погладил ее по щеке, сказал тихо:
— Все хорошо! — и, уже громче: — Я так и думал, что тебе пойдет!
— По такому поводу надо выпить шампанского за прекрасных дам! — Громко предложил мистер Ламберт, почти заглушив голос аукциониста, который описывал очередной лот.
Миссис Хенли тоже получила то, о чем мечтала. То ли стремясь не отстать от Ника, то ли под влиянием выпитого шампанского ее муж принял участие в торгах и вскоре триумфально вручил ей бархатную коробочку, в которой лежала вожделенная аметистовая брошь.
Свекровь тут же сунулась посмотреть, примерила брошь на свое платье — и лишь потом, нехотя, вернула владелице.
Это был предпоследний лот.
Еще через пять минут, после короткой заключительной речи Ратледжа («...Хочу выразить благодарность... надеюсь, в будущем году...»), публика начала вставать с мест.
Наступила заключительная, и самая любимая многими гостями, часть бала. Время, когда можно было пообщаться, пофлиртовать, обменяться мнениями о прошедшем аукционе и сплетнями о присутствующих (или отсутствующих) знакомых, потанцевать, прогуляться в приятной компании по нарядно украшенным залам и, вернувшись, освежиться мороженым и бокалом вина или, наоборот, согреться чашечкой кофе с ликером.
Из распахнутых настежь двустворчатых дверей, ведущих в бальный зал, донеслась музыка.
— Пошли танцевать?! — Ник встал и нетерпеливо потянул Нэнси за руку. — Ну, как тебе здесь?
— Я... — сравнение пришло ей в голову неожиданно, — я себя чувствую как Золушка на балу!
Сказала — и рассмеялась, вдруг представив себе, как удивились бы охранники, увидев на стоянке вместо новенького зеленого «вольво» огромную тыкву.
Это была его Нэнси! Его, та самая, которую Ник помнил все эти годы! Та самая, которую он искал, — знал, чувствовал, что она должна быть где-то рядом, и нашел наконец, и не хотел больше отпускать.
Она смеялась, и незаметно поглаживала его по шее, зарываясь пальцами в волосы, и смотрела на него снизу верх веселыми глазами... В этом зале были женщины красивее ее, но не было ни одной — желаннее.
Нога заныла почти сразу же. Ник знал, что вскоре его ждет неизбежная расплата — судорога, от которой захочется взвыть, — но это сейчас не имело значения. Важно было лишь одно — держать, прижимать к себе, чувствовать под руками движущееся в одном ритме с ним упругое легкое тело.
В какой-то момент, подняв глаза, Нэнси воскликнула, удивленно и весело, будто увидела нечто очень забавное:
— Смотри-ка, даже люстра есть!..
Он не понял, в чем дело, но все равно рассмеялся. Еще один танец... и еще... Ник почувствовал, что нога вот-вот подведет, но признаваться в этом не хотелось.
Предложил:
— Пойдем, может, мороженого поедим?
— Давай, — согласилась она — и вдруг фыркнула, словно не в силах сдержать смех.
— Ты чего?
— Ничего... просто так...
Еще немножко — и можно уходить. Через час они уже будут в самолете. «На ней останется только ожерелье — больше ничего...» — Придерживая Нэнси за локоть и лавируя в толпе, Ник все еще смаковал эту идею...
Нэнси остановилась так внезапно, что он чуть не налетел на нее. Бросив взгляд через ее плечо, он увидел, что за их столиком сидит какая-то женщина с высокой седой прической, оживленно беседуя с миссис Хенли-старшей. «Да быть того не может!» — услышал Ник, подумал, что сейчас придется потревожить ее, — и в этот момент женщина обернулась.
На старом морщинистом лице выразилось сначала удивление, затем радость. Ярко накрашенные губы растянулись в улыбке, она вскочила и громко воскликнула:
— Нэнси, милочка! Господи, вот уж кого я не ожидала здесь увидеть!
— Здравствуйте, миссис Бретиган, — сказала Нэнси сухо и невыразительно.
Стоя чуть сзади, Ник не видел ее лица, но почувствовал, что она вся напряглась.
— Ну что ты, Нэнси, когда это ты меня так называла?!
— Здравствуйте, тетя Памела, — покорно поправилась Нэнси, шагнула вперед и поцеловала морщинистую щеку.
Старуха перевела взгляд на него.
— Здравствуйте, мистер Райан! Мы с вами незнакомы, но я про вас так много слышала от нашей дорогой Алисии!..
Нику показалось, что это имя прозвучало оглушительно громко; он мысленно чертыхнулся и бросил взгляд на Нэнси. Высокий возбужденный голос «тети Памелы» продолжал ввинчиваться в уши:
— ...Как это мило с вашей стороны — вывести в свет свою будущую падчерицу! Господи, какие глупости — так долго прятаться от людей! Все уже давно забыли эту неприятную историю с помолвкой! А я как раз пыталась объяснить Луизе, что вы не можете здесь быть с женой — Алисия бы меня непременно
