– Да как же туда пройти?
– Мы принесем приставную лестницу, а я ее вам подержу. Только нужно осторожно, потому что придется подниматься с чернильницей в руке; чернила в комнате для писем совсем высохли из-за жары.
– Да вы с ума сошли! – закричал Джедеоне.
Он оставил намерение писать письмо и, пока дамы оставались в гостинице, без долгих сборов отправился в сопровождении Суареса, Андреа, Ланцилло и Уититтерли к водолазу-любителю, который жил на окраине местечка.
– Синьор Галеаццо Перера дома? – спросил он у служанки.
– Он на дне.
Это было действительно так. Как бывало каждое утро, молодой человек в чрезвычайно элегантном водолазном костюме лежал на дне ванны, в то время как служанка закачивала ему воздух.
– Подождем, пока поднимется, – сказал Уититтерли.
Они сели, обозревая богатую библиотеку, сплошь состоявшую из произведений на водолазную тему.
На стенах висели только картины, изображавшие драматичные эпизоды из жизни водолазов в морских пучинах. Здесь были водолазы, победно сражавшиеся при помощи топора с гигантскими осьминогами, рядом с корпусами затонувших кораблей, вокруг которых плавали странные рыбы.
На столе в беспорядке лежали горы корреспонденции, пачки технических специализированных журналов и вырезки из газет на всех языках. Этот удивительный человек был членом всех парламентских комиссий, правительственных и международных, которые занимались водолазами, поддерживал связи с отраслевыми организациями, и не было такой газеты, которая, если дело касалось интересов водолазов, не обращалась бы к нему за мнением с тем, чтобы немедленно его обнародовать.
Поскольку Галеаццо не спешил подниматься на поверхность, Ланцилло обратился к служанке:
– А нельзя ли ускорить его подъем?
– Попробуйте ему позвонить, – ответила девушка.
Суарес схватился за телефонный аппарат.
– Алло, алло, синьор Перера! Мы хотели бы попросить вас об одной услуге.
– Я вас слушаю, – ответил водолаз-любитель из глубин ванны.
– Вы не могли бы, – продолжал старик, – спуститься на дно моря, чтобы отыскать для нас ключи?
Все с волнением ожидали ответа.
– На дно моря? – ответил Галеаццо. – Извините, не могу. Если вы бросите что-нибудь в ванну, тогда с удовольствием.
– Нет уж, спасибо! – проворчал Суарес, раздраженно бросая трубку.
С тем они и ушли.
Тогда Джедеоне вспомнил об одном своем друге, Антонио Вилла, бывшем знаменитом водолазе.
По счастливой случайности, этот синьор отдыхал в том же месте. Они спросили об этом у прохожего.
– Водолаз? – ответил тот. – Вы точно найдете его на пляже. Там его все знают.
IV
Пестрая толпа непрерывным потоком медленно проходила на пляж, неся сумки, резиновые мячи и другие предметы для купаний. Можно было подумать, что приверженцы некоего таинственного божества проходят в храм. Босоногие пляжные смотрители носились, открывая кабинки, сталкивая в воду лодки и взятые напрокат катамараны.
Недалеко от входа какой-то рыбак с неистовой яростью шлепал по каменному парапету только что выловленным и еще живым осьминогом. Как известно, осьминогов умерщвляют таким способом.
– Какой варварский обычай! – воскликнул Суарес, который входил в этот самый момент со своими товарищами.
– Он показался бы вам еще более варварским, – сказал один из пляжных завсегдатаев, – если бы вы знали, что этот осьминог – все время один и тот же: его каждый день ловят живым и хлопают на глазах у отдыхающих.
– То есть как это? – спросил наш друг.
– Вы знаете, – объяснил тот, – что никто не будет есть рыбу на пляже, если у него на глазах не убьют хотя бы одного живого осьминога. Поскольку здесь нельзя каждый день ловить нового осьминога, дирекция решила использовать одного и того же, которого после кратковременного избиения, но не давая ему испустить дух, бросают назад в море, в огороженную заводь, где его легко при необходимости изловить.
Это была правда. Бедное животное, как будто мало подвергаться ежедневным утренним избиениям, часто было вынуждено терпеть дополнительные мучительные экзекуции в течение дня. Как только являлся новый посетитель и просил приготовить ему блюдо из свежей рыбы, только что пойманной у него на глазах, вылавливали того самого осьминога и шлепали его несколько минут о парапет. Потом его заменяли осьминогом, доставленным из Милана, и бросали назад в море до нового случая. Бедняжка уже научился различать по голосам, когда наступал момент для очередного отлова и экзекуции. В первое время, как только он слышал возглас: «Эй, у вас тут найдется поесть свежей рыбки?» – он бормотал: «Ну вот, опять!» И весь съеживался, пытаясь распластаться на дне. Однако все было напрасно. Его тут же обнаруживали, извлекали на свет божий и начинали яростно шлепать о парапет к полному удовольствию посетителей. В дальнейшем несчастный моллюск, в целях сокращения мучительного ожидания, как только слышал просьбу приготовить что-нибудь из свежей рыбки, сам поднимался на поверхность и подплывал к парапету с поразительной покорностью. Несчастное животное уже стало крайне нечувствительным и желало лишь покончить со своим жалким существованием. Правда, у него было всего вдоволь. В заботе о его жизни дирекция кормила его самыми лакомыми кусками и не отказывала в разных удобствах. Но сам факт столь зверских избиений затмевал все остальное. Каждое утро он говорил: «Дай бог, чтобы это случилось сегодня». Но чувствуя после очередного жестокого испытания, что его бросают в море, а не на сковородку, он с содроганием думал: «Завтра еще помучаемся». Иногда после избиения он изображал забывчивость и тихонько тащился на кухню. Однако рыбак успевал его перехватить и возвращал в морскую пучину.
– Синьор Антонио Вилла? – спросил Джедеоне у молодого человека в плавках, лежавшего ничком на парапете.
– Какой еще Вилла? – ответил тот. – Мне надо загорать, а не думать про какого-то Виллу!
– Ну извините, – пробормотал Джедеоне.
– Хотя, – продолжал молодой человек, не шелохнувшись, – раз уж вы здесь стоите, скажите мне, пожалуйста, достаточно ли загорело мое левое плечо.
– Несколько меньше правого, – ответил старик.
– Проклятье! – изрек молодой человек. – Никак не получается однотонно.
Он немного повернулся, чтобы чуть больше выставить нужную часть под палящие лучи.
Но поскольку рядом с парапетом возвышалась высокая статная фигура Уититтерли, он крикнул:
– Отойдите, вы мне солнце загораживаете!
Хитроглазый капитан поспешно отодвинулся, а Джедеоне продолжал расспрашивать рыбака о Вилле.
– Водолаз? – спросил рыбак, к удовольствию осьминога, который получил несколько минут передышки.
– Именно.
– Он всегда приходит к одиннадцати, – продолжал рыбак. И показывая на ротонду, добавил: – Он садится вон там и рассказывает о своих подводных подвигах.
– Спасибо, добрый человек, – воскликнул Ланцилло.
Чтобы как-то его отблагодарить, он хотел купить осьминога, но рыбак не пожелал продавать его ни за какие деньги.
– Он у меня уже столько лет, – сказал он, – я к нему привязался.
– Как мило! – воскликнул добряк Суарес со слезами на глазах. – Это братство ловцов и ловимых меня просто потрясает.
– Глупый! – сказали ему друзья, заметив его слезы.
Но и у самих глаза увлажнились.
В ожидании Вилла они уселись на парапет. Капитан Уититтерли, который умел готовить осьминогов, сказал:
– С осьминога не следует сдирать кожу.
– Особенно, если он живой, – заметил Андреа.
Отец ткнул его локтем, чтобы помалкивал.
Беззаботно расхаживали стайки синьор и синьорин в купальных костюмах.
– Ах! – вздохнул Ланцилло. – Антонио Вилла, что же ты не идешь?
Он посмотрел на часы: до одиннадцати было еще двадцать минут.
В этот момент он увидел нескольких незнакомцев, которые время от времени бросали монетку в воду, и маленького человечка, который нырял вниз головой и через некоторое время выныривал с монеткой во рту.
– А что? – пробормотал Ланцилло. – Может, попробовать с этим? Тогда обойдемся и без водолаза. – Он позвал: – Малыш, ты не смог бы достать мне ключ со дна моря?
– Конечно, – ответил мальчик, – бросайте!
– Я его уже выбросил, – со вздохом пробормотал Ланцилло.
Малыш больше не слушал. Он бросился в воду вниз головой и через несколько минут вынырнул с большим ключом во рту.
– Молодец! – закричала толпа.
Ланцилло с некоторым недоумением рассматривал ключ.
– Кажется, великоват, – пробормотал он. – Пожалуй, не мой.
И в самом деле, рыбак, который, заметим попутно, был отцом маленького ныряльщика, дал малышу пинка под зад.
– Я тебе покажу, как баловаться с ключом от дома! – сказал он.
Андреа облокотился на парапет ротонды, стоя рядом с Ланцилло, который пристально вглядывался в море, как будто хотел
