– Ничего не оплакивайте, ибо все проистекает по воле Создателя – и весна, и осень, и жизнь, и смерть. Так проходит земная слава, так проходит земная любовь, так проходит земная ненависть…
Проклятье, этот пьяница когда-нибудь говорит собственными словами?!
Дик быстро просчитал до десяти и взглянул туда, где стоял Оскар. Бывший командующий авангардом лежал на спине, а рядом возились трое адуанов, что-то деловито отмеряя. Блеснуло, отразившись от лопаты, послеполуденное солнце, назойливо зажужжал овод. Надо было подойти к Оскару, встать на колени и поцеловать в лоб, но ноги юноши приросли к земле. Бонифаций, покачнувшись, поднялся и торопливо пробубнил последнее напутствие, навеки отрезая мертвого от тех, кто еще был жив.
– Господа… – Дик торопливо и даже с каким-то облегчением обернулся к Рокэ. Алва стоял у валуна, и лицо его ничего не выражало. – Вечером нам предстоит еще одно малоприятное дело, а пока можете быть свободны.
Вейзель, Дьегаррон и Савиньяк ушли вместе. Эмиль поддерживал раненого кэналлийца, Курт, сутулясь, шел сзади. Бонифаций чуть помешкал и начал резво взбираться по крутой тропинке. Таможенники взялись за лопаты, работа спорилась, через несколько минут землекопы были по колено в земле. Ричард все-таки заставил себя подойти к Оскару и преклонить колени, но слова молитвы из памяти кто-то выскреб, а касаться мертвого не хотелось до дрожи. Он – плохой друг, трус и подлец, но он не может этого, не может и все!
– Так НЕ приходит земная слава. – Дик вздрогнул и торопливо вскочил. Ворон стоял рядом, задумчиво глядя в рождающуюся могилу. В который раз за последние два дня юноше захотелось исчезнуть, но дорогу заступили Жан и Клаус.
– Монсеньор, – Шеманталь казался малость смущенным, – мы вот тут…
– Сказать решили, – пришел на помощь приятелю Клаус, – дозволите?
– Говорите. – Рокэ Алва прикрыл глаза ладонями, провел пальцами по бровям к вискам, опустил руки и поднял глаза на таможенников. – Я слушаю.
Голос Ворона не выражал ничего, но Дику стало страшно. Адуаны решили уйти, он их понимал. Святой Алан, он бы сам с удовольствием ушел, но Рокэ никого не отпустит.
– Мы так кумекаем, что правильно вы все делаете, – выпалил Жан, – и с теми, и с этими. Одного дурня кончили, зато другим неповадно будет, с седунами шутки плохи. Хитрющие они, и совести никакой.
– У меня совести тоже нет, – сухо сказал Рокэ, вытаскивая монету. – Кому – дракон, кому – решка?
– Я за дракона, – немного подумав, сообщил Клаус.
– Ну тогда мне решка, – согласился Жан.
Золотой кружок сверкнул на солнце и упал на истоптанную траву рядом с сапогами Дика.
– Юноша, что выпало?
– Решка, монсеньор.
– Жан Шеманталь!
– Тут!
– С этого момента вы – генерал и командующий авангардом, а Клаус – полковник, ваш помощник и начальник разведки.
– Монсеньор, – огромный адуан больше всего походил на вытащенную из воды рыбину, – мы ж того… Не дворяне, не обучались ничему.
– Сонеты писать после войны выучитесь. – Рокэ легко поднялся с травы. – Генерал Шеманталь, полковник Коннер, приступайте к исполнению своих обязанностей. И чтоб ни одна седая кошка незамеченной не проскочила. Приказ понятен?
– Куды ж яснее, – кивнул головой Клаус и тряханул приятеля за плечо: – Выше голову, старый конь, служить, так служить! Благодарствуем, монсеньор.
– Там, наверху, все готово?
– Еще как, – осклабился новоиспеченный генерал, – и деревья крепкие, и веревки в порядке.
1
Шестьдесят три седых черноусых воина угрюмо смотрели перед собой. Их локти были крепко стянуты, а ноги спутаны так, что пленники могли делать лишь крохотные шажки, но и этого было мало – за спинами бириссцев расположилась шеренга готовых к стрельбе мушкетеров.
Во времена Раканов в Талигойе к пленным относились по-рыцарски. После прихода Олларов все изменилось – тех, кто не был ценным заложником и кого не выкупали родичи или сюзерен, ссылали на галеры или рудники, но бириссцы не могут жить в неволе. Август Штанцлер ошибся – в первую ловушку попался не Ворон, а «барсы».
Молчание затягивалось. Большие черно-синие мухи быстро поняли, что связанные люди не сделают им ничего дурного, и облепили тех, у кого были раны. Гудение обнаглевших насекомых в жаркой тишине казалось жутким.
– Закатные твари, – поморщился герцог, – сюда что, слетелись все мухи Варасты?
– Нет, – покачал головой Вейзель, – это только авангард.
– Не стоит дожидаться подхода основных сил. Ваше Преосвященство, вы настаиваете на том, чтоб
