господину Люра. Ты помнишь, чем все закончилось?
– Ну… Конница Олларов погналась за нами, смяла своих, и все вместе ворвались в рощу… И еще кто-то перешел на нашу сторону.
– Не кто-то, а левый фланг армии Манрика. Самого Манрика убили. Уцелевшие во главе с Фернаном Сабве отступили, верней, удрали, на юго-запад. От нашей армии осталось тысячи две, правда, вполне боеспособных, но к нам пристал генерал Люра, а у него людей вчетверо больше.
– То есть у нас десять тысяч? – встрепенулся Ричард. – Это хорошая армия. У монсеньора при Дараме было меньше…
– Твой монсеньор…
– Он не мой, – выкрикнул Дик и сморщился от боли, – не мой!
– Не жди, что я тебя с этим поздравлю, – Робер прижал ладони к глазам и тотчас отдернул, заставив Дика вздрогнуть от непрошеного сходства с Вороном. – Закатные твари, чтобы воевать, нужно быть уверенным в каждом солдате, а я могу рассчитывать только на Никола. Удо и Дуглас после смерти Рихарда не в себе, остальные сами себе генералы, а хуже всех – Люра.
– Но он же перешел на нашу сторону! – не понял Дик.
– А за какими кошками?
– Он – честный человек и понял, что наше дело – правое.
– Я не верю в подобные прозрения, – задумчиво произнес Робер. – Симон Люра – давнишний любимчик Леопольда Манрика. Перед самым походом он получил титул, после подавления восстания его ждала награда… Что выиграл генерал Люра, присоединившись к мятежникам? Сейчас – ничего, потом – палача с топором. Мы ведь, скорее всего, проиграем.
– Этого не может быть! – Дик невольно поежился, представляя то, что их ждет в случае разгрома. Багерлее, самое малое – Багерлее, хотя и это вряд ли. «Навозники» поквитаются с Окделлами и Эпинэ за все. Этого допустить нельзя!
– Робер!
– Да? – Иноходец откликнулся не сразу, он вообще был каким-то рассеянным. – Ты что-то хотел?
– Надо увеличить армию…
– Разве что за счет местных овец. Дикон, восстали только четыре графства, и те не полностью. На границах – сильные армии, и они Олларам не изменят. Мы не можем стоять на месте, и нам некуда отступать, остается идти вперед, увязая все глубже.
Иноходец прав, дело плохо. Вернее, было бы плохо, будь эта война обычной, а Альдо Ракан – простым смертным. Юноша тронул Робера за плечо:
– Нужно уходить в Мон-Нуар. Мы ведь туда и собирались.
– Нет! – отрезал Эпинэ. – Глупо искать прошлогодний снег. Тем более с армией, которую в Мон-Нуар не прокормить, а бросать людей и бежать в горы – подло. Я не Кавендиш, ты, надеюсь, тоже.
– Я – Окделл, – возмутился Ричард, – но Гальтара – наш единственный шанс. Альдо призовет силу Раканов, и тогда нам никто не страшен. Конечно, можно разделиться. Вы с Никола останетесь с армией. Мы с Альдо и Удо поскачем в Мон-Нуар, найдем что нужно и вернемся.
– Дикон, – Робер опять смотрел на свое запястье, – ты не пробовал понять, почему Эрнани Святой отказался от силы и покинул Гальтару?
– Он струсил.
– Эрнани? Я был лучшего мнения о твоих менторах. Эрнани был очень смелым и очень сильным человеком…
– Сильным?! – Дик аж задохнулся от негодования. – Да он с рождения всего боялся! Это ничтожество погубило Золотую Империю, а…
– Вставай, – заорал Робер, – и бери шпагу. Живо!
Ричард вздрогнул, и ребра тотчас напомнили о себе. Что с Робером, он что, сошел с ума? Пьян? Наверное… Позвать на помощь? Не услышат…
– Вставай, – Иноходец зло тряхнул темными волосами, – слышишь, ты, ничтожество!
Дикон торопливо вскочил, едва сдержав крик. Робер ждал с обнаженной рапирой, ноздри герцога раздувались, на скулах ходили желваки.
– Робер!
– Защищайся!
Дик неловко подставил шпагу под чужой клинок, столкновение отозвалось немыслимой болью; юноша, шатаясь, отступил, сглотнув слезы и крик.
– К бою!
– Я… Робер, что с тобой?!
– Трус! В позицию!
Дикон шагнул вперед, не соображая, где кончается боль и начинается страх. Неужели это – Робер Эпинэ? Юноша покосился на дверь – безнадежно… Святой Алан, что же это?!
Эпинэ хмуро вбросил шпагу в ножны.
– Ну и как? Понравилось тебе быть калекой?