желанием скрыть от Эльрагилла темные делишки светлых рыцарей. Рамиэрль был достаточно опытен, чтобы понять – речь, несомненно, заготовлена заранее. Илгор сыпал именами каких-то местных принцев и владетелей и пугал неким Темным Властелином, нацелившимся на Луциану. Целью этого отродья Тьмы было с помощью своих смертных и бессмертных приспешников подчинить свободные народы, уничтожить эльфов и погасить Солнце, создав кошмарное царство вечной Ночи, полное воя бешеных волков и ползающих во мраке пучеглазых и клешнявых чудовищ. Но и это было не все. Посланцами Темного Властелина были... они с Норгэрелем, кощунственно прошедшие тайными путями вопреки воле Арцея.
Рамиэрль узнал, что они являются предателями эльфийского рода, причастными к уничтожению своих сородичей и взятыми за это Ангесом и Аденой в Бездну, откуда они и явились, дабы встретиться со ждавшими их заговорщиками и отступниками и провести оных в цитадель Света.
Роман не сомневался, что Илгор и Тэноллиан продумали все до мелочей и с удовольствием доведут до ушей владык «ответы» Альмика на любые вопросы. В том числе и о том, зачем Роману понадобилось спасать Ильгэйбэ и почему он, Альмик, решил во всем признаться. Ум Рамиэрля лихорадочно искал выход, но все решилось само собой, так как в игру вступил Аддар.
Рывком вскочив с места, Солнечный принц бросил в лицо Золотому паладину:
– Ты лжешь! Теперь я понимаю, почему ты не желал обучить меня языку людей. Но я его, хвала Солнцу, выучил и без тебя!
– Сын мой, – Эльрагилл выглядел потрясенным, – может ли быть, чтобы рыцарь Солнцецвета лгал Перворожденным?
– Он лгал, – подтвердил Аддар, – я готов ответить за свои слова мечом и словом.
– Если это так, – Тэноллиан казался искренне возмущенным и озабоченным, – то это поступок, недостойный Золотого паладина.
Рамиэрль почти с благоговением увидел, как с руки Тэноллиана сорвалась сверкающая паутинка, на мгновенье окутала Илгора и растаяла. В Тарре для достижения такого ж результата понадобились бы совместные усилия цирюльника, банщика и недоучившегося ткача. На месте блистательного светоносца оказался закутанный в какие-то серенькие тряпочки бесцветный человек с прямыми волосенками и жидкими светлыми ресничками.
– Илгор, бывший рыцарь Солнцецвета, посмевший солгать владыкам, навеки изгоняется из Долины Света и за свою ложь три года будет нести бремя молчания. Уходи, отвергнутый.
Илгор бросил на предавшего его хозяина взгляд, достойный побитой собаки, и, шаркая ставшими вдруг кривыми ногами, медленно поплелся к выходу, а брат владыки как ни в чем не бывало повернулся к Аддару:
– Сын моего брата может перевести нам истинные слова преступника?
Лиддская долина была последним препятствием на пути к Данлее. Широкая и плодородная равнина меж заросших непролазным мелколесьем невысоких гор вела в самое сердце Эскоты и принадлежала владетельным графам, равно презиравшим и вождей приграничных кланов, и короля. Лидда была богата, и эскотцы, привыкшие грабить своих с не меньшим усердием, чем соседей, частенько наведывались в долину с мечами и мешками, пока три сотни лет назад граф Мауриций не перегородил вход и выход мощными укреплениями, сделав свои земли государством в государстве. Графы Лиддские творили, что хотели, и не боялись никого и ничего.
Наиболее разумным казалось обойти долину и двинуться вдоль постепенно снижающихся гор в сторону Фронтеры, но тащиться по бездорожью, добывая пропитание охотой и теряя драгоценное время? Штурмовать Лидду? Александр не исключал такого исхода, эскотцы воевали по старинке, и Тагэре полагал, что при определенной доле везения долину постигнет судьба Кер-Септима, но сначала нужно попробовать договориться, они и так потеряли время в Наботе. Хорошо хоть, не зря: область, глубоко вдававшаяся в тело Арции, в руках арцийцев, граф Ра-Набот удрал, а Гварский Лось, скоропалительно женившийся на сестре беглеца, – союзник и чуть ли не побратим. Но закрепить успех можно, лишь взяв Данлею и вырвав у Джакомо подтверждение гварского договора. Но между Наботом и Данлеей лежала Лидда.
Когда Сандер сообщил о своем решении капитанам, не удивились лишь дарнийцы и Рито Кэрна. Остальные знали об эльтской резне и о том, какие плащи носили наемники Агнесы. Оглядев обращенные на него растерянные лица, герцог со стуком опустил ладонь на некрашеный деревенский стол.
– Я знаю, что наемники, прибившие головы Шарля Тагэре и Эдмона Руннского к воротам Эльты, были из Лидды. Но с тех пор прошло без малого двадцать лет. Мы здесь не за местью, а для того чтобы раз и навсегда прекратить набеги. Нынешний граф в ссоре и с Джакомо, и с Ра-Наботом, которому и не подумал помочь. Возможно, он нас пропустит, а нет – мы не уроним нашей чести...
– Но, – видно было, что Одуэну не хочется говорить, но и молчать он не может, – нынешний граф... Ра- Лидда был тогда у Эльты.
– Был, – подтвердил Луи Трюэль, – но там же были и Эжен Гартаж и Люсьен Кресси.
– Хватит! – прикрикнул Сандер, заметив нехороший блеск в глазах Одуэна. – Я пошлю к Лидде, как же его имя?
– Жавер, – тихо подсказал Ювер Трюэль.
– Спасибо. Я пошлю к нему гонца, и посмотрим, что он нам ответит.
Когда Александр начинал говорить таким тоном, споры стихали сами собой. Луи вызвался отвести письмо, поклявшись жабьим хвостом, что ничего с ним не станется. И оказался прав. Не прошло и трех ор, как ворота Лидды распахнулись, пропуская двоих всадников. Рядом с Луи ехал кто-то седой и грузный в сине-серо-зеленом плаще и маленькой шапочке, украшенной журавлиным пером. Как бы Сандер ни владел собой, но при виде человека, который не мог быть никем иным, кроме как графом Жавером Лиддой, он побледнел.
– Проклятый! – Одуэну тоже было не по себе. – О чем он только думает, этот полосатик?!
– О своей долине, – Александр уже справился с собой. – Что ж, поприветствуем гостя.
