– Ты уверена, что видела сон? – Про монахов Лаик слышали все, но в Нохе не видят никого, кроме Валтазара.
Катарина вновь стиснула руки:
– Уверена. Будь это на самом деле, я бы умерла, а я проснулась.
Глава 7
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 17-й день Зимних Скал
1
– Приветствие Повелителю Скал! – Гимнет-теньент в рассветном синем плаще отдал честь, матово сверкнул серебряный пояс. – Государь примет цивильного коменданта в Бронзовом кабинете.
Через несколько лет Золотые земли вспомнят слово «анакс», но пока пусть будет «государь». Это лучше, чем король и даже император. Королей много, Ракан – один.
– Дорогу Повелителю Скал! – Гальтарские обычаи и одеяния все уверенней входили в повседневную жизнь, и столица от этого лишь выигрывала. Времена Алана, что бы ни говорила матушка, были временами увядания. Зачем оплакивать осень, если можно вернуть лето? Выстывшие замки, тяжелые доспехи, неподъемные мечи, плохое вино, эсператистские молитвы – кому это сегодня нужно?
– Входи, Дикон.
Сюзерен стоял у камина, задумчиво подбрасывая большое зеленое яблоко. Рыжие сполохи плясали по усталому лицу, напоминая о другом кабинете и другом огне. Все могло кончиться еще тогда. Не кончилось. Круг должен был замкнуться, а Ракан и Алва – встретиться. Когда-нибудь новый Дидерих об этом напишет. Кто станет его героем, Альдо или Ворон? Поэты любят казненных…
– Что у тебя? Говори быстрей, сейчас судебные черви сползутся.
– Альдо, – негромко сказал юноша, – я… Я всю ночь думал…
– Похвально. – Его Велчество вгрызся в яблоко. – А вот я, представыебе, спал и даже выспался. Ну и что ты надумал.
– Ты говорил, что даже Ворон не должен отвечать за то, чего не совершал.
– Говорил, – кивнул сюзрен, – и теперь говорю. А что такое?
– Я слушал этого теньета, а потом эра… то есть обвиняемого. Это был не он. Там, у ручья.
– Да знаю я, что он не помахивается, – перебил сюзерен, – но и на старуху бывает проруха. Сколько раз тебе говорить, что Раканов хранит сама Кэртиана, вот Алва и промазал. Не его вина.
– Я не об этом, – затряс головой Дик. – Эр Рокэ не стал бы отпираться.
– Стал бы, – сюзерен окончил с яблоком и поднес к глазам огрызок, – и не потому, что боится казни. Он не трус, а гордец, стыдно за промахи, вот и отпирается.
Да, кэналлиец горд, как Леворукий, и все равно не похоже. Не похоже и все.
– Альдо, – выдохнул Дкон, отгоняя видение лесной речушки и летящего через нее Моро, – до Люра добраться было труднее… Если б в роще был Алва, он бы… взялся за саблю.
– Постой, – сюзерен шырнул огрызок в камин, – ты хочешь сказать, то он полез бы в ближний бой? В этом что-то есть… Определенно что-то есть. Жаль, мы разминулись!
– Это был не Ворон, – повторил Ричард. Спорить с Альдо не хотелось, но в бою с Алвой его бы спасло лишь чудо.
– Если не он, – буркнл Альдо, – кто тогда? Его же узнали… Правда, физиономию не разглядели, но фигура, конь, посадка… Это не подделать.
Не подделать? Смотря что…
– Это был кэналлиец, – выпалил Дик. – Они ездят по-своему, а Рюшан Монсеньора не знал.
– Может быть. – Альдо закусил губу и свел брови. – Надо разузнать про лошадь. Если Ворон не брал ее в Фельп, на нас и впрямь напал не господин, а слуга. Даже обидно…
– Экстерриор Талигойи барон Вускерд. – Голос гимнет-теньента положил конец разговору, но они еще договорят. Сегодня же! – Супрем Талигойи барон Кортней, первый советник супрема Фанч-Джаррик из Фанч-Стаута!
– Мой государь, – начал экстерриор, – мы счастливы…
– А мы – нет, – отрезал Альдо, на глазах превращаясь в повелителя. – Экстерриор, вы знаете, что Посольская палата возмущена Краклом и Феншо?
– Мой государь, я как раз намеревался доложить… Дуайен Габайру посетил меня утром. Он требует незамедлительной аудиенции. Я обещал немедленно доложить…
– Можете не докладывать, мы знаем больше вас. Отправляйтесь к маркизу Габайру, осведомитесь о его здоровье и сообщите, что барон Кракл больше не является гуэцием и старейшиной Совета провинций, а граф Феншо – обвинителем. Безграмотность и самомнение двоих судейских не должны встать между нами и державами Золотого Договора. Вы все поняли?
– Да, Ваше Величество.
– Отправляйтесь. Кортней, с этой минуты вы – единственный гуэций и отвечаете за все. Вы меня поняли? За все! Мы ценим верноподданнические чувства, но не тогда, когда они приносят вред. Герцог Алва хочет рассорить нас с нашими союзниками, противопоставив дом Раканов прочим династическим домам, не давайте ему повода. Фанч-Джаррик, это в полной мере относится и к вам как к нашему прокурору. Изымите
