из обвинительного акта все, что касается Сагранской войны и восстаний, нам не нужны дриксенские и каданские протесты.
И вот еще что. Герцог Окделл сомневается, что в нас стрелял именно Алва. Его доводы представляются нам обоснованными. Нам не нужны обвинения ради обвинений, и нам не нужны обвинения, которые будут опровергнуты, учтите это.
2
Утреннее солнце добралось до окон, пробралось внутрь, вцепилось в позолоченных Зверей, тронуло Молнию на браслете. Оно светило, а Оллария стояла вопреки нарушенной клятве и гоганским страхам.
– Что вы можете сказать об убийстве пятерых офицеров? – Мантия и венок были прежними, обвинитель – другим. Маленьким, упрямым и умным.
– Эти люди не были офицерами.
– Но вы их убили.
– Это моя обязанность.
Фанч-Джаррик спрашивал, Ворон отвечал. Четкими, до издевательства правильными фразами. Он держался так же прямо, как вчера, разве что поднял бровь при виде нового прокурора.
– Напав на маршала Люра, вы нарушили приказ, предписывавший вам сдать оружие.
– Вы опять противоречите сами себе, – указал Алва. – Если я нарушил приказ Фердинанда Оллара, значит, Фердинанд Оллар являлся королем Талига. По крайней мере на тот момент, когда я нарушил приказ. Следовательно, пришедшие с господином в белых одеждах иноземцы – захватчики, а изменившие присяге талигойцы – предатели, подлежащие немедленной казни. Если же Фердинанд Оллар королем не являлся, он не мог отдать никаких приказов и я был волен поступить, как считал нужным.
– Подсудимый, – одинокий гуэций счел за благо вернуться к «разрубленному змею», – свидетели единодушно утверждают, что вы имели возможность убить маршала Килеана-ур-Ломбаха приличествующим талигойскому дворянину образом. Вместо этого вы…
… Черный, вылетевший из полуденного сияния демон, бессильные выстрелы, жалкие крики с эшафота, водоворот перекошенных лиц, свист сабли… Неужели это было на самом деле? Было! Хоть и кажется сном, одним из тех, что раз за разом предвещали кровь и предательства, а после схватки у Марианны иссякли. Потому что нет сна, который был бы страшней Доры и ночного конского цокота.
– … зверское убийство является вызовом Создателю и всем истинным талигойцам.
– Если Создателю угодно дивное спасение молодого человека в белых штанах, – не согласился «зверь», – то смерть господина с перевязью ему еще угодней. Уверяю вас, добраться до него было значительно сложнее.
– Итак, вы признаетесь в убийстве маршала Люра, но отрицаете свое участие в покушении на Его Величество?
– Я никогда не покушался на Его Величество Фердинанда Второго, – отрезал Ворон. – Что до молодого человека, которому вы стараетесь угодить, то в него стрелял не я. В противном случае вы бы сейчас угождали кому-нибудь другому.
– У меня нет слов, – развел руками Кортней. – У меня просто нет слов.
– Это можно исправить, – утешил супрема Алва. – Пока не поздно, возьмите несколько уроков логики и риторики. Это вам пригодится, когда мэтр Инголс откажется вас защищать.
Он откажется. Если доживет… Мэтру нужно заплатить за то, что он сделал, и расспросить. Может ли один из судей отказаться судить? И если может, повлечет ли это перенос процесса?
– Рокэ Алва! – Ангерран Карлион торжественно поднялся с места. – Высокий Суд требует уважительного отношения к Его Величеству, Высокому Суду и слугам Его Величества, исполняющим свой долг.
– Барон, – живо откликнулся Ворон, – вы всерьез полагаете, что уважительное отношение может возникнуть по вашему требованию? Вот вы лично смогли бы уважать киркореллу, потребуй этого столь любезный вам молодой человек в белом? Вы знаете, кто такие киркореллы?
– Я знаю, кто такие Раканы! – Лицо Карлиона налилось кровью. – И я знаю своего короля Альдо Первого Ракана.
– О, господина в белых штанах вы знаете, без сомнения, – как странно Ворон держит голову, – но почему вы решили, что он имеет отношение к Дому Раканов? И почему вы решили, что Раканы должны править Талигом?
– Права монарха в его крови! – Если так пойдет и дальше, Ангеррана хватит удар. – Его власть исходит от Создателя… И не сметь называть меня бароном. Карлионы – графы и кровные вассалы Скал!
– Вы – барон, Карлион, – солнечный зайчик пробежал по плечу Ворона, вскарабкался на щеку, – и то лишь милостью Его Величества Карла Второго. Ваших предков лишили титула за измену, но вы такой малостью не отделаетесь, обещаю вам.
– Граф Карлион! – Опомнившийся Кортней изо всех сил затряс своим колокольчиком. – Призываю вас к спокойствию! Высокий Судья не может лично вести допрос обвиняемого. Высокий Суд заслушал свидетелей и допросил обвиняемого по двум первым пунктам обвинения. Господин обвинитель, потрудитесь подвести итоги и двинемся дальше.
– Было со всей очевидностью доказано, – сварливо произнес Фанч-Джаррик, – что подсудимый Рокэ Алва в восьмой день Осенних Волн, нарушив имеющийся у него приказ, собственноручно убил находящегося при исполнении своих обязанностей маршала Талигойи Симона Килеана-ур-Ломбаха и еще шестнадцать человек.
Что до покушения в Беличьей роще, то подсудимый был опознан заслуживающими доверия свидетелями. С другой стороны, теньент Рюшан не мог видеть лица стрелявшего. Существует определенная вероятность, что в Его Величество стрелял кто-либо из людей Давенпорта или же кэналлийских прислужников обвиняемого.
Прокурор поклонился и скатился с кафедры, супрем устало вздохнул:
