– Неприятный ребенок. – Повелитель Волн и не подумал удивиться. – Мои люди пытались ее поймать, но она сбежала.
– Где вы ее видели?
– В Доре, – задумчиво произнес Валентин, – у фонтана. Ей там было не место.
Значит, хотя бы в Доре маленькая гадина не была бредом… Если только Спрут не издевается, хотя откуда ему знать?
– Вы ее хорошо запомнили?
– Даже слишком. – На породистом лице мелькнула гадливость. – Чудовищный костюм и чудовищное создание… Признаться, я рад, что вы о ней заговорили. Это доказывает, что я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, а ведь одеяния судей свидетельствуют об обратном.
– Вы правы, – попробовал улыбнуться Эпинэ и неожиданно для себя добавил: – Сударь, могу я попросить вас об одной любезности?
– Разумеется.
– Не задевайте герцога Окделла. По крайней мере, пока не закончится суд. Ричард находится в непростом положении…
– Вы не находите, что оно несколько проще положения, в котором оказался его эр? – Глаза Придда были ледяными. – Хорошо, я обещаю до вынесения приговора не разговаривать с Повелителем Скал сверх необходимого. Тем более это не трудно, меня сейчас занимают вещи, весьма далекие от терзаний герцога Окделла, если, конечно, он терзается.
– Ему тяжело, – зачем-то повторил Эпинэ и торопливо добавил: – Я благодарен вам за великодушие.
– Право, не стоит, – заверил Придд, – всегда рад оказать вам любезность.
2
Груда писем и прошений ждала монаршего внимания, но Альдо и не думал их разбирать. Он сидел за столом, вертя в руках нож для бумаг, и о чем-то сосредоточенно думал. Розоватые валмонские свечи заливали кабинет теплым сказочным сиянием, превращая мраморные угловые фигуры в живые тела. Особенно хороша была змеехвостая девушка с виноградной гроздью в словно бы светящейся руке. Дикон улыбнулся и невольно тронул орден Найери. Древние любили изображать возлюбленных в виде спутников богов. Что бы сказала Катари, увидев себя крылатой? Робер говорит, ей хорошо у Левия, но аббатство не место для одинокой молодой женщины.
Катари и раньше слишком много думала о Создателе, теперь это становится опасным. Эти ее слова о долге и верность проклятому Фердинанду порождены эсператизмом, а Левий только раздувает огонь. Катарину нужно у него забрать, но не раньше, чем улягутся разговоры о казни. Сейчас Ноха для королевы самое безопасное место, но к весне Робер должен взять кузину к себе.
– Значит, Алва больше не кусается. – Сюзерен, скорее всего, заговорил сам с собой, но юноша ответил:
– Почти нет… После Фердинанда он почти не спорит… Альдо, жаль ты не видел это ничтожество! Ты не представляешь…
– Представляю. – Альдо отбросил нож и с хрустом потянулся. – Жаль, я сразу не показал Ворону его Оллара, не пришлось бы возиться с послами.
– Экстерриор говорит, они успокоились, – напомнил Ричард.
– Они-то успокоились, – скривился сюзерен, – я – нет. Гайифа предала империю, дриксенцы и вовсе пришли из-за моря, а теперь «павлины» с «гусями» разевают клюв на потомка богов. Гайифский сморчок поучает анакса, как какой-то ментор, а я вынужден слушать! Как же, союзники, кошки их раздери…
– Мы их сами раздерем! – выпалил Дик. – Помнишь, как «павлинов» разбили при Каделе? Мокрое место осталось.
– Гайифа воюет золотом, а не сталью, – лицо сюзерена прояснилось, – но вера в победу – это полпобеды. Представляешь, как нам обрадуются в Паоне?
– Уж не так, как Джастину Придду, – хмыкнул юноша.
– Ричард, – Альдо вновь помрачнел, – ваша вражда начинает меня утомлять. Сколько раз тебе говорить, нас слишком мало! К тому же Придду есть чем тебе ответить.
– Чем? – не выдержал юноша, хотя сюзерен был прав. – Напомнит про Ричарда и Джеральда? После них был Эгмонт!
– Нет, напомнит твою службу Ворону, которую легче объяснить по-гайифски, чем по-гальтарски. Вспоминая Джастина, ты бьешь себя.
– Альдо! – Мир обернулся кривым зеркалом и разлетелся на сотни кривляющихся лиловых осколков. – Это ложь! Ты же знаешь… Я…
– Я знаю. И Робер, и Рокслеи, и даже Придд, но ты жил у Ворона. Если Джастин – любовник кэналлийца, почему таковым не можешь быть ты? Я сегодня зря сослался на твои слова о невиновности Ворона. Ты можешь быть уверен, что Суза-Муза не вывернет твое заступничество наизнанку, а после этого не займется уже нашей дружбой? Болтунам нужна не правда, а сплетня, так что про Джастина забудь. Это приказ. Понял?
– Да, – выдавил из себя юноша. – Я могу идти?
– Нет, – отрезал Альдо. – Кто тебя просил вмешиваться в дела Джаррика? То, что вычеркнуто из акта, вычеркнуто по моему распоряжению. Ты меня убедил с выстрелами, но не считай себя вправе указывать прокурору.
– Я только просил убрать из обвинения про… госпожу Оллар.
