Закатные гимнеты в алых туниках внесли вино. Разве анаксам прислуживали воины? Хотя не все ли равно.
– Пей, – Альдо подал своему маршалу дымящийся кубок, – а шадди подождешь, его в буфетной не держат. Я эту отраву в рот не беру, не мориск.
– Я тоже, – в первый раз после Сакаци Робер с Альдо был полностью откровенен, – но от него голова меньше болит.
– Понятно. Из Салигана мы вытрясем все, что он знает, если знает. Он не эорий, если что, отправится к палачу… С Удо сложней, его кто-то вынудил сыграть в Сузу-Музу. Чем, не знаю, но заставил, и бедняга играл…
– Что он говорил? – Это вино, обычное вино, а кажется, в темном стекле горит свеча. – Прости, голова кружится.
– Сейчас вызову гимнетов и отправлю тебя домой.
– Не нужно. В чем признался Борн?
– В том, что розыгрыши – его рук дело. Дескать, он хотел меня остановить, а так я бы слушать не стал…
– Он прав: – Робер отставил наполовину заполненный огнем кубок. – Ты слушаешь только себя.
– И потому мы сейчас в Ракане, а не в Сакаци. – Альдо весело подмигнул и вновь нахмурился. – Хотя в чем-то ты прав. С Борном я наделал дел, но уж больно он меня взбесил, а тут еще Матильда с Левием явились. Короче, прогнал я Сузу-Музу с глаз долой, а Дику за какими-то кошками велел взять солдат и проводить его до Барсины. Потом представил, какую рожу скорчит Матильда, и решил дать им попрощаться, тут все и началось…
Сюзерен замолчал. Он ждал вопроса, и Робер спросил:
– Что началось?
– Если б я знал. – Альдо взял вино и тотчас поставил на стол, словно обжегся. – Похоже, я становлюсь трусом, всюду отрава чудится.
– Дай мне, – протянул руку Робер, – я попробую.
– Обойдешься, – отрезал Атьдо. – Ты мне нужен, и ты мой друг. Отравишься, с кем я останусь? С Диконом? Так он щенок щенком, только ушами не трясет.
– А зачем было его цивильным комендантом ставить?
– На всех должностях, – голос Альдо зазвенел, – слышишь, на всех важнейших должностях у меня будут эории. Дикон вырастет, а пока пускай Нокс отдувается. Кстати, давно хотел сказать. Запиши мне песню, которую пел на коронации.
– Попробую, – вопрос застал Робера врасплох, – но… Сам не пойму, как вспомнилось, день такой был, особенный…
– Да, – просветлел лицом Его Величество, – день был великий. Придет время, и новую эпоху, Вторую эпоху Раканов, станут отсчитывать с 24-го дня Осенних Молний 399 года Круга Скал. Мне очень нужна эта песня, Робер. В ней могли спрятать ключ к Силе…
– Может, ее знает Придд? – попытался спихнуть высочайшую просьбу Робер. – У него есть этот, как его, Павсаний.
– Спрута я спрошу, – кивнул сюзерен, – но после того, как ты напишешь все, что помнишь.
– Ты отвлекся, – напомнил Эпинэ. – Мы говорили про Удо.
– Говорили… Ты меня устыдил, была не была! – Альдо подвинул к себе кубок и сделал два больших глотка. – Помру, значит, судьба. Так вот, кто-то, кто знает меня лучше меня самого, догадался, что я отпущу Борна к Матильде, и сыпанул ей отравы.
Они все пили, Робер, все! Матильда, Удо, Дуглас… Еще б немного, и я напился бы с ними, да злость помешала. Потом Дикон увез Борна, но недалеко. Наш юный комендант решил, что ехать лучше ночью, и затащил Сузу-Музу к себе. Тот засыпал на ходу, но Ричард ничего не понял, да и кто бы понял? Дикон запер гостя и отправился к себе.
Вернулся за ним, когда стемнело. Удо спал, Дикон попытался его растолкать, и тот, по утверждению Ричарда, умер. Я не могу ему не верить, Дикон, конечно, не ума палата, но мертвых он повидал.
– А Матильда? – почти заорал Эпинэ. – Матильда и Дуглас?!
– Обошлось. – Альдо посмотрел на кубок в своей руке и снова отпил. – И я очень хотел бы знать почему… Этот яд… Тот самый, от которого сдохла Мупа. Помнишь, я тебе рассказывал?
– Не очень. То есть я помню, что ее отравили… Вернее, что она отравилась вместо вас…
– Я бы тоже забыл, если б только слышал, – на скулах Альдо заходили желваки, – но я видел! Видел… Я тебе говорил, что выписал щенков?
– Да.
– Их как раз привезли, так что я Мупу целый день вспоминал. Зашел к Матильде, а она у меня на глазах заснула. Я… Нет, не испугался, но мыслишка закралась. Я бабку запер, бросился за Дугласом, а тот уехал, куда, не сказал. Я послал гимнета за Борном, только кто ж знал, что они к Дикону свернут?! Дуглас, впрочем, утром объявился, ничего с ним не случилось, спал и спал. Я ему поверил и решил, что взбесился со страху, а тут – Дикон… Смотреть на дурня и то страшно было… Представляешь, вместо того чтоб людей позвать, он целую комедию разыграл. Камердинера впутал, заставил изображать Борна. Если этого Джереми поймают, нас с Окделлом точно в убийцы запишут, разве что Удо объявится.
– Альдо, – выдохнул Робер, – так Удо жив?
– Не знаю, – огрызнулся сюзерен. – Дикон клянется, что запер дверь и ключ все время был у него. Вчера он решил… подготовить тело к похоронам, зашел, а там – пусто! Да не смотри ты на меня так, не
