испугались его мести и бросились за спасением к Фоме.
– Какую тайну? – навострил уши виконт. – И кому именно я ее разгласил?
– Разумеется, урготам, – подивился отец, отодвигая опустошенную тарелку. – Если б вы разгласили тайну гайифцам, то стали бы подданным Гайифы.
– Не стал бы, – возразил Марсель, подворачивая манжеты, – мне не нравятся мистерии.
– Это у нас фамильное. – Батюшка поднял крышку и зажмурился, вдыхая запах пряного мяса. – Все Валмоны – бабники, но разговор о Гайифе беспредметен. Вы уже стали урготом, а я, получив письмо Шантэри, от вас отрекся. Вернуть титул вы можете только при помощи Ракана.
– Я добьюсь расположения Его Величества, – пообещал Марсель. – Братья знают о моем позоре?
– О нем знают все, кому нужно, – объявил папенька и вырвал пулярке ногу, – иначе какой же это позор? Кстати, чтобы вернуть наследство, вам предстоит раскрыть тайну Алвы еще и Ракану.
– Но что же я разгласил такого, – нахмурился лишенный наследства виконт, – чего не разгласили сам Ворон и господин Штанцлер?
– Ракан одержим гальтарской древностью, – все еще крепкие зубы впились в мясо, брызнул сок, – это даже… собаки знают. При этом он полный невежда, но никогда в этом не признается.
– Зато Фома не одержим ничем, кроме выгоды. – Марсель последовал родительскому примеру, лишив покойную птицу второй конечности. – Он за древнюю тайну меня не удочерит. Ургот спал и видел выдать дочь за Алву, очень надеюсь, что он не проснулся.
– И не проснется, – успокоил папенька, берясь за бокал. – Ракан не увидит ни принцессы, ни меча, но услышать может многое. В том числе и от вас.
– Постараюсь не обмануть ничьих ожиданий, – заверил Марсель и вгрызся в доставшуюся ему ногу, – ни ваших, ни Фомы, ни Ракана. Я сделаю всё, чего от меня ждут все.
– Нет, вы сделаете всё, чего от вас НЕ ЖДУТ. Между прочим, Бонифаций и Рафиано уведомили меня о ваших военных успехах, а граф Шантэри – о дипломатических. Видимо, я должен вами гордиться, – задумчиво произнес граф, – однако петь на палубе вражеского галеаса неразумно. Что именно вы пели?
– Романс о розах. – Виконт едва не бросил кость под стол, но вовремя вспомнил, что Котик внизу. – К сожалению, у меня нет при себе лютни, а петь без сопровождения я могу только в бою.
– Я бы не назвал вас хорошим певцом, – выпятил губу отец, – скорее, посредственным, а Валмоны если что-то делают, то делают лучше всех. Шантэри советует вам избрать дипломатическую карьеру, я склонен с ним согласиться.
– Мой долг, – нашелся виконт, – служить моему новому сюзерену там, где он сочтет нужным. И так, как сочту нужным я.
– Вы стали дерзки и самоуверенны, – отрезал отец, – а ваши письма были редкими и неполными, что усугубляет вашу вину, но вы отлучены от дома, и это больше не имеет значения. Кстати, запомните: заверенные копии моего завещания хранятся у графини Савиньяк, епископа Бонифация и экстерриора Рафиано; а теперь потрудитесь спуститься вниз и проверить, заложена ли карета.
– Жабу его соловей, – растерялся Марсель. – Вы не будете ужинать?
– Я не одобряю кровосмешения, тем более столь омерзительного. – Граф пожевал губами и хлебнул кипяченой воды, готовя язык для нового вина. – Потрудитесь впредь следить за срывающимися с вашего языка образами. Да, я еду прямо сейчас. Я не могу надолго покидать Валмон: астры и кэналлийцы требуют неусыпного внимания, кроме того, я взял слишком мало оливкового масла. Его хватит только до Савиньяка.
– Вы намерены навестить графиню?
– Разумеется. – Кустистые брови взмыли вверх. – Уж не думаете ли вы, что я выбрался из дома ради случайной встречи с запятнавшим мое имя отпрыском?
– Не думаю, – поспешил заверить запятнавший отпрыск. – В таком случае я не передаю свой поклон и свое восхищение госпоже Арлетте?
– Оставьте их при себе, – отрезал Валмон-старший, – вместе с сундуками, которые находятся в вашей комнате. Пяти тысяч таллов на первое время вам хватит, а дальше извольте жить за счет вашего нового короля. Не забудьте рассказать Жозефу и Титто, на что похож Фельп.
– Вы их привезли? – Воистину, родитель превзошел сам себя. – Должен ли я выплатить им жалованье за время своего отсутствия?
– Все ваши долги погашены, – пухлая рука поднесла бокал к самому нижнему из трех подбородков, – но их было подозрительно мало. Вы перестали играть?
– Не перестал, – выдержать с отвычки отцовский взгляд было непросто, – но я больше не играю на деньги.
– Я не возражаю против ваших новых игр. – Бертрам Валмон сделал маленький глоток, снова пожевал губами и, досадливо сморщившись, поставил бокал. – Еще не отдышалось… Какова ставка, таков и выигрыш, но, если вы проиграете, я буду вами очень недоволен. Очень. Запомните, у меня нет ни малейшего желания по вашей милости переписывать завещание.
Глава 7
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 10-й день Зимних Скал
1
