– Я так и сказала твоему брату. Он меня не слушает. Но если я уйду отсюда, то смогу отвлечь на себя демона. Он не охотится на людей. И Калеб будет в безопасности.
Расстроенный, разозленный, уязвленный, преданный… но живой.
Лицо Дилана окаменело, на нем проступила смертельная бледность.
– Ты готова сыграть роль приманки для демона, и только для того, чтобы спасти моего брата?
Она постаралась сделать так, чтобы он не догадался, что причинил ей боль.
– Я не настолько низко ценю себя. Я рассчитываю сразиться с демоном.
– У тебя нет нужной подготовки. И сил тоже.
– У меня нет выбора.
Его черные глаза яростно сверкнули.
– Ты могла бы прийти ко мне. Или к принцу. Птицы принесли сообщение о смерти Гвинет. Конн собирается отправить сюда смотрителя. Он обладает необходимым опытом, чтобы…
– К черту Кона! И его смотрителей. К тому времени, когда они прибудут сюда, демон может вселиться в другое тело. А твой брат может погибнуть.
В уголках рта Дилана залегли глубокие складки.
– Где он?
– Калеб? В коттедже. – Она представила себе его реакцию, когда он поймет, что она сбежала, и на нее накатила новая волна боли и паники. Быстрее, быстрее, быстрее. – Я должна спешить.
Дилан посторонился, давая ей пройти, но Мэгги, прыгая по камням, слышала, что он устремился за ней.
– А как ты собираешься покинуть остров?
– Я еще не разучилась плавать. До Края Света всего-то три мили.
– Под парусом будет быстрее, – сказал Дилан. – Я отвезу тебя.
– Хорошо. – Маргред не стала спрашивать, почему он предлагает ей помощь.
Ее мысли занимал Калеб. Она прыгнула на палубу.
– Поспеши. Мне еще надо вывести из строя вторую лодку.
Дилан остановился.
– Моторку? Зачем?
Маргред нетерпеливо уставилась на него. Ой, конечно, мог оценить силу демона, но не имел ни малейшего представления о духе воина, который жил в груди его брата.
– Потому что если я не задержу его здесь, Калеб отправится на охоту за демоном в одиночку.
Калеб вышел из-под прикрытия деревьев, обливаясь потом и злясь на себя. Он потратил несколько драгоценных минут в доме, пытаясь найти Мэгги. Он искал и звал ее, не в силах представить и осознать, что она просто-напросто бросила его.
В очередной уже раз.
Может быть, ей показалось разумным внимательно осмотреть береговую черту, но, черт возьми, она должна была рассказать ему о своих планах!
Он обвел взглядом морской пейзаж. Черные скалы и сверкающая гладь воды. Берег замер в неподвижности. Здесь гулял лишь ветер да в такт ему колыхались желтые головки золотарника.
Зато на причале он уловил какое-то шевеление. Взлетела и затрепетала юбка. Мэгги… От облегчения у него закружилась голова, и он жадно вдохнул солоноватый морской воздух. На мгновение ему показалось, что все в порядке.
Но только на мгновение.
Она поднималась на палубу лодки. Парусного суденышка. Посудины Дилана. И Дилан был с ней, он отдавал швартовы.
Калеб замер на месте, оцепенев, не в состоянии сделать и шага. Он не стал окликать их. Не стал протестовать. В конце концов, случилось именно то, чего он ожидал и чего боялся. Он знал, что это случится, и вот оно случилось.
Он не стал спрашивать у Мэгги, понимает ли она, что делает. Ее планы вдруг стали ему совершенно – и очень болезненно – ясны.
На мачте с грохотом взлетел парус. Лодка вздрогнула и запрыгала на волнах, словно пони на привязи. Мэгги тряхнула головой, подставляя лицо налетевшему ветру, и оглянулась на берег. Калеб совершенно точно мог сказать, в какое мгновение она заметила его. Ее большие глаза испуганно расширились. От отчаяния она даже приоткрыла рот.
Он, по щиколотку проваливаясь в песок, двинулся к причалу, проклиная свою хромоту и затравленное выражение в ее глазах. Он заговорил с ней, обращаясь только к ней одной, словно не замечая присутствия еще одного человека – существа? – рядом с ней.
– Слезай с этой лодки.
Она закусила губу.
– Прости меня.
Сначала шутка, теперь извинения. Она делала успехи. Проклятье!
Калеб оценивающе взглянул на полоску воды шириной в двенадцать футов, отделявшую лодку от причала. Даже будь у него здоровая нога и даже если бы он хорошенько разбежался, то все равно допрыгнуть до палубы ему не удалось бы.
Он понимал, что должен что-то сделать, сказать, должен спешить, пока еще не поздно. От тоски и предчувствия поражения у него заныло сердце. Калеб сжал руки в кулаки.
– Не делай этого.
Парус затрепетал и развернулся, готовясь унести Мэгги от него.
– Я должна.
Он смотрел на нее, не отводя взгляда, отчаянно пытаясь заставить ее понять.
– Ты сказала, что мы вляпались в это дело вместе. Черт побери, Мэгги…
– Она уходит, – перебил его Дилан. – Привыкай. Тем более что это уже не в первый раз.
– Заткни свою поганую пасть! – прорычал Калеб.
Мэгги обеими руками схватилась за борт лодки с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Я люблю тебя, – бросила она ему через разделявшее их пространство.
От этих слов он должен был почувствовать себя лучше. На самом же деле ему стало только хуже. В груди, там, где когда-то билось сердце, образовалась щемящая пустота, в которой медленно раскручивался смерч желания, ярости и панического ужаса.
– Ты выбрала чертовски неудачный способ продемонстрировать мне это, – сказал он.
Ему показалось или глаза ее действительно наполнились слезами?
– Здесь ты будешь в безопасности, – попыталась успокоить его Мэгги.
Лодка задрожала и выпрямилась, Дилан умело управлялся с ней. За спиной у Мэгги отчаянно хлопал парус, похожий на бьющуюся в силках птицу. – Магический полог укроет тебя до тех пор, пока я не вернусь.
– Когда?
Одно-единственное слово прозвучало хлестко, как выстрел. Она вздрогнула, как от боли.
– Позже. Так скоро, как только смогу.
После того как сразится с демоном. Вот что она имела в виду. При условии, что останется в живых.
– Мэгги, бога ради… – Он отчаянно боялся за нее. Сходил с ума и неистовствовал. – Если ты меня любишь, то должна верить мне. Верить нам обоим. Не делай этого в одиночку.
Дилан встал рядом и жестом собственника положил руку ей на плечо.
– Она не одна. Теперь она со своим народом.
– Ты, сукин сын! – Калеб, хромая, устремился к краю причала.
Лодка поймала парусом ветер и прыгнула в море, удаляясь от него.
Калеб склонился над подвесным мотором, с которого был снят кожух, в бессильной ярости глядя на путаницу оборванных проводов там, где должны были находиться свечи зажигания.
Ему хотелось голыми руками разорвать что-нибудь – двигатель, своего братца – на части.
