Ужас, своими мощными кулаками, обрушился на грудь Люси. От отчаяния у нее перехватило дыхание. Не иметь возможности уйти? Не иметь возможности вернуться в Убежище? Больше никогда не увидеть Конна?
Но глубоко в своем сердце, она всегда знала, что не сможет вернуться, ошеломленно признала Люси. Она сделала свой выбор. Заняла свою позицию. Теперь она была дома.
И она могла винить только себя в том, что больше не чувствовала это место домом.
Земля гудела. Башню потряхивало. Находясь на крепостной стене, Конн переместил центр тяжести, оседлав оборонительный зубец, как человек, сидящий на палубе судна.
Его мир пошатнулся еще тогда, когда ушла Люси.
Демоны бы только завершили дело.
Он глядел в сторону линии горизонта, а на месте сердца зияла пустота.
Грифф поднялся на стену, чтобы встать рядом с ним.
— Они пропали из вида?
Конн кивнул, не говоря ни слова. Судно, которое перевозило Йестина, Мэдэдха и других, постепенно исчезло из поля зрения, уплывая на юг под ветром, который вызвал Конн, чтобы умчать их с острова. Он выслал судно на рассвете, как только первые отголоски вибрации земли достигли стен замка. Не было времени на подробные инструкции, нельзя было медлить с прощаниями, не было возможности выслушать доводы Керы, которая хотела остаться и помочь в защите Убежища. Она была талантливым творцом погоды. Лучше было сохранить ее дар, если остров падет.
По настоянию Конна она села в судно, кипя от негодования и расстройства. Йестин был бледен, Рот подавлен. Конн знал этих детей со времен, когда он забрал их из человеческих семей, с тех пор как они играли с давним-предавним родственником теперешней гончей, носясь по холлу. Они увозили Убежище с собой, несколько маленьких, драгоценных предметов на память. Они увозили планы Конна на будущее и тщательно охраняемый кусочек его сердца. Они увозили его собаку, привязанную к поручню, дрожащую и лающую.
Едва ли Конн увидит их снова или они когда-нибудь вернутся в Убежище.
Он смотрел, пока паруса не ускользнули из вида, затерявшись в подернутой дымкой изогнутой линии моря, плывя на юг, к Азорским островам. Затем он повернулся и посмотрел на запад, куда ушла Люси, забрав с собой его душу и надежды. Он наблюдал за океаном, где Го и его войска трудились под землей, нагнетая давление, чтобы обратить само море против Убежища.
Грифф заволновался, когда снова послышалось гудение, и камни завибрировали под ногами.
— Мой принц, находиться здесь наверху для Вас небезопасно. Сойдем вниз.
Конн покачал головой, не отводя глаз от океана.
— Еще нет.
Замок бы не подвергся разрушению от землетрясения.
Он бы пал от моря, если бы пал.
— Что вы собираетесь делать с Люси? — спросила Реджина.
Люси подняла глаза, немного раздраженная вопросом.
— Я все еще здесь.
Навсегда, подумала она, и ее затрясло от чувства утраты и горя.
— Нет, я имела в виду… — худое лицо Реджины покраснело. — Ту, которая наверху.
Калеб потер тыльную сторону шеи.
— Черт побери, если б знать.
— Не смотрите на меня, — сказал Дилан. — Я никогда не создавал клэйдхэг. У меня нет таких возможностей. Но я думаю, что она должна выдохнуться, когда необходимость в ней проходит.
— Возможно, она все еще необходима, — предположила Маргред.
Дилан поднял бровь.
— Необходима?
— Вашему отцу, — мягко сказала Маргред.
— О, Христос, — сказал Калеб. — Это сорвет ему крышу.
— Или пустит его телегу под откос, — сказал Дилан.
Люси закусила губу. Она запомнила лицо отца, когда он опустился на колени на полу в холле — «Что, черт возьми, ты с ней сделала?» — и укачивал в своих объятьях кукурузную деву. Ее сердце оплакивало Барта. Конна. Саму себя.
Что, черт возьми, она сделала?
Калеб потер тыльную сторону шеи.
— Может и нет. Он ходит на свои собрания анонимных алкоголиков. И в прошлый раз, когда я проверял, Люси — другая — все еще дышала.
— Да, но магия не может бессрочно поддерживать в ней жизнь, — сказал Дилан.
Темные глаза Маргред посмотрели с упреком на них обоих.
— Есть другая магия, которая могла бы.
— Какая магия? — спросил Дилан.
Реджина ткнула пальцем ему в ребра.
Люси обняла себя руками.
— Любовь, — тихо сказала она. — Любовь могла бы спасти ее.
В тишине, подсвечник упал и разбился о каменную плиту перед очагом.
Задребезжали окна.
Реджина прижала руку к животу.
— Что это было?
Где-то дальше на дороге сработала автомобильная сигнализация, приглушенная расстоянием и снегом.
— По ощущениям, будто бомба, — сказал Калеб.
Желудок Люси ухнул вниз от страха.
— Или землетрясение, — выдвинула свою версию Маргред.
— Землетрясение, — хмыкнула Реджина. — В Мэне.
— Это будет отнюдь не первый раз, — сказал Дилан.
Калеб кивнул.
— Одна тысяча девятьсот двадцать шестой.
Маленькие волоски на тыльной стороне шеи Люси и вдоль ее рук встали дыбом.
— О чем это вы?
— Последнее зарегистрированное цунами на острове Голая гора (Маунт Дезэт) было вызвано землетрясением в одна тысяча девятьсот двадцать шестом году, — быстро сказал Калеб.
Реджина засмеялась.
— Мальчики и справочники.
Но больше никто не улыбался. Глядя на Дилана и Маргред, Люси видела в их глазах подобие того же природного чутья.
Что-то в словах Калеба, в выражении лица Дилана было ей до боли знакомо. Грифф с лицом как могильная плита во внутреннем дворе, спешащий найти Конна, говорящий… Что он сказал? «Ронэт обнаружил новый проход к северо-западу отсюда».
— Землетрясение, — медленно повторила Люси. — Не проход? Или вулкан?
Калеб прищурился, в ответ на некую зацепку в ее вопросе и голосе.
— И какая разница?
— Возможно, никакой, — сказала Люси.
Как раз то, чего она и боялась. Возможно, не было никакой разницы вообще.
Автомобильная сигнализация продолжала свое прерывающееся предупреждение.
Память Люси воскресила увиденные в пещерах под Убежищем раскаленные очертания пламени.
Губы Люси онемели. Одеревенели.
