мужчин привыкли к новым условиям, словно забыли об утраченном на Земле комфорте. Впрочем, тогда дамы вовсе не считали условия обитания чрезмерной роскошью. Слегка расслабившись, механик подумал, что порадовать женщин легко, но вот привычное радовать их быстро перестаёт. Наверное, поэтому слабый пол постоянно пытается как-то менять обстановку, например, передвигая мебель.
– Что так надулся, Ицхак? – лениво поинтересовался Максим.
– Переживаю, что среди пассажиров геолога не нашлось. Следующим летом нужно будет хотя бы болотное железо поискать.
– Так ещё дожить нужно до лета. Успокойся пока!
– Нет. Ну, как успокойся? Какие-то образцы набрали, всё-таки. Нужно бы их раздробить и погреть.
– Не сейчас же! Зимой поколдуем.
– Что-то я уже не уверен. Сейчас вы самолёт до конца разберёте, и народ решит, что металла и без того достаточно. Максим замолк, обдумывая услышанное. Тратить конструкции самолёта на всякую ерунду ему совсем не хотелось. К тому же непосредственно железа было не так много, а остальной металл был гораздо мягче.
Зато оживился второй пилот:
– Как думаете, господа, коммунизм наш долго протянет?
– Полагаю, до тех пор, пока кто-то не сможет жить самостоятельно, откликнулся Рокотов.
– Сейчас уже зашевелились, – отозвался Хоменко. – В общий котёл-то идёт далеко не всё.
– Вот-вот, в самом невыгодном положении оказываются те, кто сидит на базе, – забеспокоился Рокотов. – Нужно бы над этим подумать.
– Зря ты так плохо о людях думаешь, Коля, – ответствовал Хоменко. – Я вот смотрю пацаны с того берега стали птицу таскать…
– И? Её просто съедают.
– Конечно съедают, но перед тем ощипывают.
– Так перья в корзину сваливают, из которой потом берут материал на оперение стрел, – проявил непонятливость командир.
– Всё так, – подтвердил бывший владелец автомобильной мастерской. – Но самые мелкие перья – пух – кухарки забирают себе. Так что кто-то скоро будет спать с подушкой в обнимку.
– Ещё вспомнил, – отозвался Гарик. – Шкурки мелких животных женщины тоже себе оставляют, а мужчины, если зайца добудут, отправляют в общую кучу.
– Пусть так и остаётся! – поддержал существующий порядок Буданов Илья. – Такая охота хоть как-то стимулирует тренировки с оружием. К тому же на заимках женщины лисьи и заячьи шкуры тоже в общий ящик суют. А здесь на базе не так и легко что-то подстрелить – лисички теперь на помойку только ночью ходят.
Обе женщины, Мария и Глафира, которые сели в самолет, будучи беременными, уже подошли к серьезным срокам. Глафире оставались еще около трех месяцев, а вот.
Маша была на подходе. По всем подсчетам вот-вот. Конечно, на душе было тревожно, хотя Андрей рядом, и это уже большой плюс. И роды, в принципе, уже вторые. Светочка, первая дочь, осталась на то счастье у бабушки. У Глаши вон ситуация гораздо хуже. Она одна, без мужа, да еще впервой. Эх, черт их дернул лезть в самолет на таких поздних сроках.
На всякий случай Маша уже несколько раз наведалась в медицинский блок. Напомнила о себе, хотя ее не раз заверил «инопланетный» медперсонал, что все наготове. С медперсоналом, в прочем, получилась небольшая заминка. Галия находилась вне зоны доступа на самой северной заимке. Олег и Ирина отправились на большую охоту, в которой участвовало почти всё население центральной базы. Акушерского опыта не было ни у кого, роженицу решили оставить на Антонину, врача-педиатра в прошлой жизни. Но вчера вечером женщина неожиданно слегла с высокой температурой и теперь сама нуждалась в медицинской помощи.
К этому моменту строительство всех бараков было завершено. Поскольку двадцать шесть человек, считай, население одного барака, отправилось путешествовать с Хэнком, один барак решили сделать медпунктом. В отличие от остальных бараков, где за небольшими сенцами следовало общее жилое помещение, и уже там каждая семья отделяла свой угол как умела, медицинский корпус был разделен на три блока капитальными стенами. Один из блоков предназначался в качестве дома для медперсонала с семьями. И, хотя, среди пассажиров были четыре профессиональных медика, всем было понятно, что этого недостаточно. В идеале каждый член племени должен владеть навыками оказания первой медицинской помощи, а профессионалы должны взять на серьезное обучение несколько молодых людей, чтобы уже сейчас начать готовить себе помощников и будущую замену. Поскольку подмастерья тоже получат естественное право проживания в медицинском бараке, где не так людно, да и вообще, как говорится, врачи нужны всегда, этой опцией интересовались очень многие. Пока, однако, ограничивались только беспорядочными курсами первой медицинской помощи для всех желающих, а иногда и просто для всех в обязательном порядке. Зимой медики запланировали устроить конкурс по усвоению этих навыков и отобрать еще четверых человек для более серьезного обучения и проживания в медицинском блоке, о чем и было объявлено во всеуслышание с целью подогреть интерес народа к изучению медицины.
Остальные два блока медицинского корпуса шли в качестве стационара. Один из них назначили инфекционным и размещали там больных с целью изолировать их от общества. Второй предназначался для больных, которых изолировать от общества необходимости не было, но которые нуждались в постоянном присмотре врачей.
Так вот, в данный момент из профессиональных медиков в поселке оставалась только.
Антонина, но находилась она в инфекционном блоке, и о том, чтобы подпустить ее к беременной речь не шла. Володарский, который остался в лагере за старшего, назначил Зинаиду – стюардессу – главной по медицинской части на время отсутствия врачей. Стюардессы, по крайней мере, проходили какую-то специальную подготовку.
Правда, Зина не стала уточнять, что во время этой спецподготовки, при виде родов, она грохнулась в обморок. И сейчас она ходила по пустому медицинскому блоку для неинфекционных стационарных больных и, в который раз, пересчитывала свой арсенал: прокипяченные полотенца, ножницы, скальпель, спирт. А зачем скальпель? Не будет же она делать Кесарево сечение. А вдруг малыш лежит вниз ногами? Ну, уж, нет! Нет! Нормально он лежит. Маше делали УЗИ незадолго до полета, все нормально, никаких отклонений нет. И это ее вторые роды уже. А вот ей, Зинаиде, принимать роды впервые. Только бы не хлопнуться в обморок. А вдруг Маша будет сильно мучиться, что ей дать для обезболивания? Спирт? Но ей нельзя пить, она же будет кормить ребенка молоком.
Маша успокаивала себя, что не она первая, не она последняя. Сколько их, женщин белых, черных и всяких прочих рожали и рожали. И далеко не в родильных домах высшей категории с отдельной палатой и мужем с видеокамерой. Были такие папаши, которые стремились заснять роды на видеокамеру. Маша их не понимала. Придурь, да и только. Короче, хоть и тревожно, но паники не было.
Как всегда, все случилось не вовремя. Пол племени ушло на охоту. Из оставшейся половины, многие разъехались по заимкам и прочим локациям. Антонина лежала с температурой. В поселке оставалось человек пятьдесят – старики и дети, главным образом.
Тут-то все и началось. Маша сразу поняла, что оно. Тянущие боли внизу живота пока еще слабые. Но, кто знает, второго ребенка, говорят, быстрее рожают. Надо что-то делать. Мирослава и Марьяна повели роженицу в медицинский блок. С ними увязались еще две женщины. Глаша тоже хотела посмотреть на роды, но ей не позволили.
– Еще не хватало, насмотришься там и тут же недоношенного родишь! – сказала ей Мирослава.
По фильмам, да и на своих примерах народ кое-что отдаленно знал. Начали кипятить воду. Маню положили на широкую лавку, заменяющую операционный стол. Больше в кино они ничего не видели. Дальше там уже пищал ребенок. А тут жизнь. Все гораздо сложнее. Начали вспоминать, у кого что и как было.
– Так, составим перечень признаков родов и будем по ним отслеживать процесс, – сказала Марьяна. – Частота схваток, воды, потуги, а там – выход ребеночка, обрезание пуповины и отход последа. По плану так.
