– Если понравился, то валяй, рассказывай, – согласилась я.
– Мне он тоже понравился! – воскликнула Инночка. – Правда, немного худоват…
– Ни фига себе, худоват! – Оля чуть не подавилась солянкой. – Да вы бы видели этого амбала! Инка, тебе живот Эрнеста весь мир застилает!
– У Эрнеста нет живота, – обиделась Инночка.
– Ага, это трудовая мозоль, – подхватила Аня. – Ну, так как он?
Оля откашлялась:
– На пять с плюсом!
Я торжествующе обвела глазами собрание.
– А подробности? – жадно спросила Аня.
– Представь себе двухметрового амбала с лицом доктора наук по философии, вот и будут тебе подробности, – пожала плечами Оля и вернулась к солянке.
– Оля, ну что ты говоришь! – Инночка сделала страшные глаза. – Девочки, никакой он не амбал. Просто у него хорошо проработаны мышцы торса и…
– И бедер, – снова вклинилась Оля и со значением подвигала бровями.
– Даже так?! – изумилась Наташа.
– Ага, я специально обратила внимание, пока она, – Оля кивнула на меня, – восторженно таращилась в его прекрасные глаза.
Теперь все посмотрели на меня. И Наташа озвучила проявившийся у всех на лбах вопрос:
– Ну и как он в постели?
– Ну, как сказать… – сразу стушевалась я.
– Что, так плохо?! – с ужасом воскликнула Алена.
– Я всегда говорила, что мужчины с большим членом – это только красивая декорация! – торжественно провозгласила Настя.
– А может, он еще научится? – вступился за меня Димыч.
– Ему что, пятнадцать лет? – спросила Наташа. – Если еще не научился, то все – поздняк метаться!
И все снова уставились на меня. Даже официанты. По-моему, весь «Пушкинъ» уже был в курсе анатомических особенностей Саши.
– Я не знаю! – наконец честно призналась я.
– До сих пор? – уточнила Алена.
– Что значит «до сих пор»? – возмутилась я. – Да мы с ним знакомы всего без году неделя!
– Дорогая, как отношения могут наладиться без секса? – строго спросила меня Оля. – Да и вообще, лучше все подробности выяснить сейчас, а не потом. А если он любитель садо-мазо?!
Это был самый страшный Олин кошмар. Ей однажды достался такой поклонник.
– Вы хоть целовались? – с надеждой спросила Аня.
Я помотала головой.
– Но за ужины он платит? – уточнила Инночка.
– Ага, – ухватилась я за ее поддержку. – А после шахмат прислал мне горшок с целым кустом садовых роз! Персикового цвета.
– Персиковые – это неплохо, – согласилась Оля. – Но все равно, тебе нужно узнать его поближе.
– И что ты предлагаешь? Заманить его к себе домой, предварительно натянув черное кружевное белье и зажгя по периметру ароматические свечи? – огрызнулась я.
– Что, совсем не реагирует? – участливо спросила Настя.
Я помотала головой:
– Ведет себя как кастрат, только двери открывает налево и направо.
– Ясно. Он – гей! – Ольга победно обвела нас глазами.
Мы в ответ покосились на Димыча.
– А я откуда знаю? – оскорбился Димыч. – Я по мужским клубам не хожу.
– А надо бы, – с нажимом сказал Алена. – И мы бы сейчас не сидели и не гадали!
– А если тебе напиться и упасть в его объятья? – предложила Инночка.
– Инночка, да он ее и так трезвой видит только по большим праздникам! – в голос закричали Алена, Ольга, Наташа и Настя.
– Ну, раз он такой фарфоровый, то и не надо! – вдруг выступила Аня. – Пусть лучше двери открывает. Будет у тебя один хороший друг!
– У нее уже есть один хороший друг, – вновь обиделся Димыч.
Мы помолчали. А чего тут обсуждать?
– Н-да, сколько усилий мы в свое время прикладывали, чтобы лишиться девственности – и все без толку, – наконец сказала Оля, печально ковыряя солянку.
– А ты что, еще и усилия прикладывала? – удивилась Наташа.
– А ты что, нет? – в ответ удивилась Оля.
– Я только приехала в Нью-Йорк, в свое первое модельное агентство, и прямо на следующий день директор повел меня в ночной клуб, а потом к себе домой.
– Ни фига себе! – вытаращила глаза Ольга, – тебе же было…
– Пятнадцать лет. А как, ты думаешь, я получила обложку Vogue? – Наташа пожала плечами.
– А мне было шестнадцать! Только обложку я не получила – это был мой одноклассник, – вдруг выдала Инночка.
– А я получила. Только не обложку, а картину. Это был художник, которому я позировала, – призналась Алена.
– Круто! – я поаплодировала. – А у меня все было очень скучно: по достижении совершеннолетия и по большой любви. Только он не понял, что я была, ах, невинной девушкой! Пришлось самой разъяснить, на пальцах, хе-хе.
– Ничего себе скучно! – оживилась Инночка. – Как это можно не понять?
– У меня была та же фигня, – поддержала меня Настя. – Только он не просто не понял, а даже не поверил.
– А мне поверил, – засмеялась Аня. – Это был целый цирк: у меня дома, а в соседней комнате спал дедушка!
– Аня рулит! – подняла бокал в ее честь Алена.
– Оля, твоя реплика, – встряла я.
– Та же фигня, – засмеялась Ольга.
– О, сестры по невинности! – мы чокнулись. – Даже не представляю, как раньше мы обходили эту тему?..
– У нас остался Димыч, – напомнила Наташа.
Димыч поджал губки.
– Давай, давай! – раскраснелась Инночка. – Расскажи нам твою самую страшную тайну!
– Димыч, не строй из себя целку, – поддержала ее Алена.
– Ой, а может, он еще не того? – подмигнула Оля.
– Неправда! – Димыч тут же засверкал глазами.
– И это была Ульяна Цейтлина! – У Инночки, по-моему, началась истерика.
– Дим, мы не спрашиваем, КТО это был, скажи хотя бы, КАК это было, – поддержала я своего лучшего друга.
Димыч откашлялся.
– Не врать! – сразу предупредила его Ольга.
Дима с обидой покосился на нее и залпом выдал:
– Мне было тринадцать лет, я гостил с сестрой у бабушки с дедушкой. Были зимние каникулы и лютый мороз: почти минус двадцать. Согласитесь, за сто километров от Москвы эта температура очень и очень ощущается! Мы с сестрой тусовались в местной крутой компашке, там у нее был кавалер, какой-то бандит, а мне сосватали местную деваху. Она была старше меня на два года. Крупная, плечистая, эдакая бой-баба. Парням спуску не давала! Вот мы с ней бежим по заснеженной дорожке зимним вечерком. Бежали к нашим. Они ушли вперед слишком. Бежали, бежали… Не потому, что отстали, а потому что холодно очень было. Я
