держалась из последних сил, лишь напоминая себе о щедрых комиссионных). В Ратуше Каролина и Стефания навязывались любому мало-мальски прилично одетому кавалеру, и поминутно снимали маски, дабы обозначить свои персоны. Только присутствие Золушки могло ненадолго вернуть их в рамки приличия. Но юная графиня в великолепном имперском туалете пользовалась бешеной популярностью и то и дело принимала приглашения на танец. Ее кавалеры были столь многочисленны, что она перекидывала их сводным сестрам. Даже мачеха, в глубоком костюмированном трауре, не осталась без пары.
Ненадолго юная графиня д’Шампольон даже уверилась – эти Оливье выдержат испытание светом, но тут вокруг зашушукались, что вон тот статный джентльмен в костюме рыцаря Фредерикса, легендарного охотника на драконов – это сам король Эдвард. И все! Дамы Оливье потеряли последние признаки приличия. Золушке пришлось отказаться от котильона, который возглавил немедленно узнанный монарх, чтобы припечатать к полу шлейфы Каролины и Стефании, и тем самым хоть как-то уменьшить амплитуду из возбужденных прыжков. Графиню д’Шампольон, в полуобмороке от близости венценосной персоны, Золушка попросту ухватила за рукав, несколько подпортив работу миссис Арлингтон.
Будь на то их воля, дамы Оливье остались бы в Ратуше до рассвета, до последнего наслаждаясь блеском их первого столичного увеселения. Но юная графиня д’Шампольон заметив, что самые достойно выглядящие гости начали покидать маскарад, буквально пинками погнала сводных родственниц к выходу. Не хватало еще остаться в числе зевак и прочих неофитов светской жизни!
Лишь отъезжая от Ратуши Золушка вздохнула с облегчением. Она поправила корсаж, за соблазнительным вырезом которого лежали приглашение на костюмированный вечер и пропуск в королевский дворец.
Уже на крыльце, где наследная графиня из последних сил удерживала за юбки вырывающихся Каролину и Стефанию, к ней подошла костлявая Джорджиана и протянула вожделенные свитки. Так как руки у Золушки были заняты, то она мотнула головой, подзывая гонца ближе, и взглядом указала на свое декольте. Глаза у подружки любезной дамы чуть не вылезли из орбит, но она послушно (хоть и дрожащими руками) засунула бумаги за корсаж.
«Понятно», – окончательно утвердилась Золушка в своих подозрениях. И внимательным взглядом проводила Джорджиану, удаляющуюся пружинистой походкой кавалергарда.
И вот теперь у нее на руках было приглашение в королевский дворец, но проблемы на этом лишь начинались. Что надеть и как добраться до дворца – вот два вопроса, над которыми ломали головы юная графиня, ее горничная и паж.
Карета с гербами д’Шампольон исключалась. Приехать в ней – это во всеуслышание опровергнуть инкогнито. К тому же, карета и лошади находились на попечении слуг дома Оливье. И хоть верный паж Лоран с самомнением заявил, что-де собственноручно запряжет четверку лошадей и угонит их к тому месту, где его будет дожидаться госпожа, после недолгого спора эту идею признали неконструктивной, а молочного брата – хвастунишкой.
Но как добраться до дворца – об этом можно было подумать позже, пока же перед Золушкой в полный рост стояла проблема выбора наряда.
Многочисленные графини д’Шампольон оставили ей щедрое наследство в виде платьев, белья, туфель, драгоценностей, рулонов материй и километров импортных кружев. Но все это (точнее предусмотрительно захваченная в столицу лучшая часть содержимого сундуков) казалось ей несоответствующим событию. Великолепное свадебное платье урожденной княжны Козимо уже было продемонстрировано публике, а равного ему наряда не было.
– Моя госпожа, может быть, поискать в гардеробе этих Оливье? – наконец предложила преданная горничная Китти. – А я перешью под вас. Я сумею!
Паж Лоран встрепенулся. Он уже предвкушал опасную вылазку на территорию неприятеля. Но Золушка поморщилась.
– Китти, милая, у них настолько дурной вкус, что проще приехать во дворец в твоей униформе горничной. Так даже оригинальнее будет…
Сообщники переглянулись, и тут раздался громкий хлопок. По спальне прокатилась волна гламора, засыпав всех присутствующих блестками, и прямо на постель, заваленную платьями, рухнула Фея.
Не успели Золушка, Китти и Лоран прийти в себя, как также ниоткуда упал большой тюк и два ливрейных лакея. И все прямо на Фею.
Тут уж Китти не выдержала и завизжала, что есть мочи. Паж вскочил, схватил скамеечку и, держа ее как щит, бросился к обожаемой сводной сестре. Но имперская кровь – не водица, и Золушка при виде всего этого волшебного бедлама лишь изумленно вскинула брови.
«Какого!…» – пронеслось под ее белокурыми волосами, посыпанными блестками, и тут она опознала зачинщика беспорядка. – «А-а-а-а, так это Крестная Фея!».
– Давно вас не видела, мадам, – небрежно поприветствовала она Фею, барахтающуюся на постели.
– И тебе добрый вечер, душа моя, – прохрипела та, столкнув, наконец, с себя сначала тюк, а затем одного из лакеев.
– Пролетали мимо? – невозмутимо продолжила светскую беседу юная графиня д’Шампольон.
Растрепанная и помятая Фея покосилась на эту высокомерную нахалку, но решила не ударить в грязь волшебным лицом.
– Ах, столько дел, столько дел, моя дорогая! Ношусь, как зачарованная метла, – она добродушно хихикнула. – Но сегодня я прилетела именно к моей прелестной крестнице.
Золушка молчала, лишь еще выше приподняла брови.
– Тебе ведь требуется моя помощь, да, дорогая? – непрозрачно намекнула Фея, оглядывая разбросанную одежду, блестки и панталоны юной графини д’Шампольон.
Золушка невозмутимо повела плечом, зато горничная Китти сразу сообразила.
– Госпожа Крестная Фея прибыла на редкость вовремя! – затараторила она, присев в глубоком реверансе. – Моя госпожа собирается в гости к наследному принцу Генриху.
– О, так ты догадалась, что это был принц? – одобрительно взглянула на крестницу Фея. – Ну и как он тебе?
Золушка снова равнодушно пожала плечами, но глаза у нее заблестели.
«Ага!» – отметила Фея. – «Высокомерие высокомерием, но слюнки-то потекли!»
Золушка действительно быстро опознала принца Гарри. Еще беседуя со скрытой под маской любезной дамой, она смекнула, что это кто-то весьма высокородный и отнюдь не женского пола. Нет, сама дама грамотно играла выбранную роль, но ее выдавало окружение, которое никакими шелками и кружевами не превратишь в девиц. И когда они вылезали с идиотскими вопросами, то любезной даме приходилось выходить из образа и приструнивать их отнюдь не женским взглядом. А так как лишь слепоглухонемой не мог познать в этих лже-девицах очень-очень знатных господ, то персона, так легко ставящая их на место, должна быть как минимум герцогом королевской крови. Но не только месье Арман с легкостью лавировал в родословных, Золушка тоже быстро вспомнила, что единственный подходящий по статусу герцог был уже немощным стариком. Так что альтернативы не было никакой – под маской любезной дамы с юной графиней д’Шампольон кокетничал сам наследный принц Генрих.
Фея, кряхтя слезла с развороченной постели, за ней бодро спрыгнули лакеи и вытащили из горы тряпья принесенный волной гламора тюк.
– Я тут кое-что привезла моей прелестной крестнице, – небрежненько так сказала Фея и мигнула своим вышколенным лакеям. Они тут же прибрали постель, скинув на руки горничной все отвергнутые Золушкой туалеты, и развернули тюк.
Китти восторженно ахнула. Паж Лоран, все еще со скамеечкой наперевес, подвинулся ближе и с восхищением покачал головой. Даже наследная графиня с любопытством вытянула шею. И растаяла.
На ее постели лежало самое чудесное платье, которое она видела в жизни. Строгое и нежное, в изумительных кружевах, но не легкомысленно. А цвет! Сумерки в волшебных лесах Аркадии меркли на фоне этого платья.
– Ну, может быть не совсем по местной моде, – заметила Фея, с удовольствием посматривая на изумленных Золушку, Китти и Лорана, – но прямо из императорского дворца! Принцесс там, к сожалению, нет, так что пришлось заглянуть в гардероб Ее Величества, – она окинула крестницу внимательным
