Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович

деятельность преступная, как наносящая непоправимый вред русской правой вере и русскому истинному благочестию, и потому заслуживает не признания и одобрения, а полного отрицания и осуждения со стороны всех истинно верующих и благочестивых людей. Между указанными воззрениями русских иерархов на церковные исправления Никона и воззрениями тогдашних принципиальных защитников русской церковной старины, трудно найти какое-либо различие: русские иерархи - челобитчики и защитники старины слились в этом отношении в нечто однородное и неразличимое по своему существу. Справедливость однако требует сказать, что приведенная вами челобитная русских архиереев государю, в которой они решительно осуждают все Никоновские церковные исправления, как несостоятельные и очень вредные для церкви, были написаны архиереем — заклятым врагом Никона — тем же вятским епископом Александром, которым были написаны и приведенные нами выше вопросы, направленные против книжных исправлений Никона и предназначенные Александром для прочтения на соборе 1666 года. Правда, Александр говорит в челобитной от имени всех архиереев, но несомненно, что тогда были архиереи, которые никак не могли согласиться с воззрениями Александра на реформы Никона, так как они были горячими и убежденными поклонниками всех никоновских церковных исправлений. Такими сторонниками и защитниками реформ Никона были тогда, нам известные крутицкий митрополит Павел, рязанский архиепископ Иларион и, конечно, другие. Но, с другой стороны несомненно и то, что епископ Александр был не один, что между тогдашними архиереями и у него были сторонники, которые, по крайней мере в первое время после оставления Никоном патриаршей кафедры, отрицательно относились не только лично к Никону, по вместе и к его реформе. Поэтому Александр и мог в своей чслобитной государю говорить, если не от лица всех, то от лица известной группы тогдашних архиереев.

Таким образом, некоторые русские архиереи, по крайней мере вначале, относились отрицательно к грекофильской реформаторской деятельности Никона, и это свое отношение к реформе, которое они по страху скрывали во время патриаршества Никона, после оставления им кафедры, уже открыто, в лице вятского епископа Александра выражали публично и даже в особой челобитной государю

Глава XI. Отрицательное отношение к реформам Никона в среде православных (4)

Но что особенно характерно и любопытно: колебания и неуверенность, царившие тогда в русском обществе относительно законности и доброкачественности церковной реформы Никона, поддерживали сами греки, по указаниям и под руководством которых, как мы знаем, Никон производил свои грекофильские реформы. Теперь, по удалении Никона с патриаршей кафедры, некоторые греки перешли на сторону врагов Никона и стали изображать его, подобно старообрядцам, церковным самочинным новатором, нарушителем священной церковной старины и обычаев. Грек иеродиакон Мелетий, посланный государем приглашать восточных патриархов в Москву для устройства русских церковных дел, изобразил Никона пред иерусалимским патриархом Нектарием церковным новатором, почему Нектарий, в своей грамоте государю, от 20 марта 1664 года, между прочим пишет: «о Никоне же сказал (Мелетия) некоторые важные дела, почти неизвинительной, кои все суть нововведения, которой вам кажутся не очень достоверными... Кир Никон (будто бы) выдумал некоторые новости касательно церковного порядка и желает, чтобы сие против обыкновения принято было». В виду таких представлений о Никоне, полученных восточными патриархами от царских посланцев к ним греков,они в своих ответах да царские вопросы, имея в виду сделанных им сообщения о самочинных церковных новшествах Никона, пишут: патриарху не должно «в церковных делех советовати или изменяти древния узаковепия или обычаи, или новая священнослужения вводити в божественную церковь, или изменяти и отдаляти чины святых литургий, разве тех установленных и узаконенных, сиречь: святого Златоустого и великого Василия и прежде свяшенных, но хранити убо правую к цари веру, к церковным же преданиям и обычаем держати ум неизменен и ни чесоже обновляти в них». Но особенно любопытно познакомиться, в чем, между прочим, обвинял Никона сам называвший себя ученейшим — газский митрополит Паисий Лигарид, игравший тогда при московском дворе особенно выдающуюся роль. В докладной записке государю, в которой он оправдывается от обвинений, взведенных на него Никоном, Паисий перечисляет вины Никона и между ниши указывает: «яко новых чинов употребил есть (Никон), древния чины оставя и отринув». Паисию Лигариду царем поручено было составить докладную записку о деле Никона для ехавших в Москву восточных патриархов. Паисий составил эту за писку и в ней обвиняет Никона в том, «что он переменил обычаи прежних московских патриархов не только тем, что вместо синих скрижалей стал носить червленые и что не поминал торжественно вселенского по-прежнему, но и тем, что ввел новые обряды и томы (определения), переоблачался во время божественного тайнодействия (имея восемьдесять саккосов, за одной обедней переменял их до двенадцати). Чтоб не казаться ниже Бога всяческих, чудовищно придумал он для песнопения служебные чины или лики, назвав некоторых отроков херувимами и серафимами, которые прислуживали ему внутри страшного олтаря, где он чесался перед зеркалом. Из олтаря он сделал преторию, в которой снимал цепи с закованных иеродиаконов. Он отменил песни троичные, сложенные патриархом Митрофаном и воспеваемой обыкновенно каждое воскресенье; между тем 2-й канон 6-го собора повелевает песням, слагаемым святыми отцами, оставаться неизменными. Как же не подвергается тройной анафеме Никон, который велел, против порядка церковного, совершать единожды освящение Богоявленское, которое велено совершать дважды, а именно: в навечерие и самый праздник... Какой человек рассудительный будет отвергать, что Никон нововводитель, когда он поколебал устав и древнее церковное предание? Он был рукоположен во второй раз, когда сделался патриархом, а двух архиереев, прежде отставленных, снова рукоположил, вопреки 67 канону апостол, отлучающих за такоерукоположение и поставляющего, и ставленника... Остается Никону призвать одно из двух: или что он никогда не был поставлен в Новгороде, потому что патриарх Иосиф еретик (что ложно и неразумно), или же, что был снова поставлен, он никогда не был законным патриархом. Сверх того, поставления им совершенные, не имеют силы, потому что совершены мужем, снова рукоположенным». — А между тем все это о Никоне писано было не каким-нибудь фанатичным и невежественным поборников старины, как естественно было бы подумать, а ученым греком — митрополитом Паисием Лигаридом, писано им по особому поручению царя с целию ознакомить восточных патриархов с личностию и церковной деятельностию патриарха Никона. Таким образом, после удаления Никона с патриаршего престола, мы встречаем в тогдашнем обществе очень сильное и распространенное течение, отрицательно относившееся к церковно-реформаторской деятельности Никона, стремившееся признать ее во всех отношениях несостоятельною и даже вредною и гибельною для церкви. Эти отрицательные взгляды на реформу Никона исходили не от одних только принципиальных противников новых церковных порядков, во были распространены и в церковно-православной среде, и не только между низшим белым и черным духовенством, но и между архиереями и даже между учеными греками, в то время проживавшими в Москве.

Смута, неуверенность и колебания, существовавшие тогда в обществе относительно признания или непризнания церковных реформ Никона, резко проявляли себя прежде всего в тогдашней церковно- богослужебной практике.

Реформы Никона круто подорвали прежние привычные церковно-богослужебные порядки, в первое время не дав однако на место старого чего-либо прочного и всеми признаваемого нового: старое и новое вступило в ожесточенную борьбу между собою за право существования, причем в одних случаях побеждало старое, в других — новое, часто новое и старое своеобразно-пестро перемешивалось между собою и никто хорошо не знал, чего следует держаться: один тянул в одну сторону, другой — в другую, третий думал совместить и то и другое. В отправлении ежедневных церковных служб всюду проявилась беспорядочность, крайняя во всем неустойчивость, соблазнительное разнообразие и произвол отдельных лиц. Сам Никон на упрек, сделанный ему в 1663 году Паисием Лигаридом и Одоевским: зачем он издал три служебника и все они разнятся между собою? ответил: «ныне-де поют так, кто как хочет, а то-де чинится от непослушания».