обликом отличались они от родителей, а и нравом. Цянь и его жена — к слову сказать, люди невежественные, даже тупые, — облик имели на редкость безобразный. А дочери выросли умными и прехорошенькими. Когда им было лет по десять или чуть больше, они напоминали омытые дождем дикие яблоньки хайтан[66] или цветы лотоса, овеваемые легким ветром. И с каждым днем становились все прекрасней. Нельзя было не залюбоваться ими. Им едва исполнилось четырнадцать, а какой-нибудь юноша, едва взглянув на них, тотчас же терял рассудок, старец, случайно бросив взгляд, с восторгом восклицал: «До чего прелестны!»
Одаренные от природы, девушки, увы, не знали грамоты, правда, научились кое-как вести счет. Зато в рукоделии и других женских ремеслах они не имели себе равных. Никто их не учил, а они умели делать решительно все, что когда-то хоть мельком видели, как делают другие. Одетые в простые белые платья и холщовые юбки, с медными шпильками в волосах и оловянными серьгами в ушах, они ничуть не уступали в красоте девицам из богатых домов, ибо любой, глядя на них, принял бы грубое одеяние за дорогое, сшитое из шелка, а дешевые украшения — за нефрит и золото. От красавиц невозможно было отвести глаз. Неудивительно, что подле них постоянно вились не только отпрыски богатых семей, но и вполне почтенные люди, имевшие на девушек виды.
Надо вам знать, что Цянь Сяоцзян и его жена Бянь жили как два заклятых врага и делали все друг другу назло. Поэтому, когда отец стал подыскивать дочерям женихов, жена от участия в этом важном деле полностью устранилась и ни словом не обмолвилась о своих планах. Все дела они устраивали тайком друг от друга, не гнушаясь даже обманом. Дома на редкость упрямый, Сяоцзян был на людях совершенно другим — добрым, покладистым, особенно с друзьями и знакомыми. Что до госпожи Бянь, то она была вздорной и очень уж бестолковой. По любому поводу затевала ссоры и драки, даже на улице, вовсю поносила соседей. Хотя свахи и сводни считали, что Сяоцзяна можно как-то облапошить, не то что его половину, дела они предпочитали решать с ней. Вот почему в устройстве замужества дочерей госпожа Бянь опередила мужа. Она по своему усмотрению подыскала женихов, которые в один прекрасный день появились в доме со свадебными дарами. А что муж был в полном неведении, женщину ничуть не смущало.
— Нечего ему знать раньше времени! — сказала госпожа Бянь. — А то вдруг женихи ему не понравятся, и он расстроит все наши планы.
Кто-то из людей искушенных заметил:
— Обычно дочь в выборе жениха целиком зависит от родителя. Главное — его согласие, а не матери, если вдруг она заупрямится, можно подать челобитную в суд, вряд ли найдется чиновник, который примет сторону строптивой женщины, ибо ни в одном законе не сказано, что муж зависит от жены.
Нашлись люди, которые решились послать Цяню своих сватов. Только они забыли, что сваты, способные обмануть простака, непременно спасуют перед наглецом. Обмануть Бянь — значит накликать на себя беду. Поэтому сваты сказали:
— С Сяоцзяном, если даже он обидится, еще можно как-то договориться. Конечно, он станет браниться, но его можно призвать к ответу. А вот его бабу задеть не дай бог! Так разъярится, что хоть беги! Говорят: «Не пристало мужчине ругаться с женщиной». Но с ней ругайся не ругайся — она все равно тебя с грязью смешает, а глядишь, еще и прибьет, хотя ты ее пальцем не тронул. Словом, изволь сносить ее оскорбления и ждать, пока на твоем лице не высохнут плевки. А как славно было бы ее вздуть или, того лучше, стащить в суд! Так нет же — не получится!
В общем, на просьбы семей женихов следовал отказ за отказом. Пришлось родителям идти к Цянь Сяоцзяну самим.
Как нам уже известно, свахи и сваты предпочитали вести переговоры с хозяйкой дома, отчего, разумеется, Цянь чувствовал себя уязвленным. Поэтому его очень обрадовало неожиданное предложение, с которым обратились к нему родители жениха, как говорится, глухое ущелье вдруг наполнилось звуками. Без лишних рассуждений Цянь согласился, даже не задумываясь о том, что сулит помолвка в будущем: выгоду или беды.
— Все очень боятся вашу жену, — сказали гости, — и сваты отказываются ходить к вам в дом. Как же без нее решить наше дело?
— Сваты, собственно, являются посредниками между двумя семьями, а зачем они нужны, если сам хозяин принял решение? — отрезал Цянь.
Гости остались довольны таким ответом и назначили счастливый день, когда женихи приедут со своими дарами.
Цянь ничего не сказал жене о помолвке, то есть поступил так же, как и она, решив, что рано или поздно она сама об этом узнает. Случилось, однако, так, что все женихи пришли в один и тот же день. В одно и то же время у ворот дома появился кортеж гостей со свадебными дарами, громко играла музыка, как говорится: «Золото и жемчуг смешались, и неизвестно, чьи они — Ли или Чжана». Надобно вам сказать, что гости, зная о неладах супругов, приготовили сразу два вида подарков, чтобы хватило на обоих — пусть лучше будет больше, нежели меньше, тогда никто не обидится. Что же до свадебных карточек, то в них под словами «Почтительно прислуживающий вам такой-то» все было написано путано и небрежно. К примеру, верхняя строка, состоявшая из четырех фамильных знаков: Чжао, Цянь, Сунь и Ли, точь-в-точь напоминала фразу из книжки «Фамилии ста семейств» [67]. Оба супруга метали друг в друга яростные взгляды.
— Я звал своих знакомых, с какой стати появились эти двое? Откуда они взялись! — кричал муж.
— Почему рядом с нашими свадебными коробками валяются ваши тюремные объедки? — вопрошала жена.
— Я в доме хозяин! — орал Сяоцзян. — Кто посмел принять дары, если я не отправлял ответного письма?
— Нет, я хозяйка! — вопила Бянь. — Я не позволю никому командовать! Никто не вправе брать чужие подарки!
— Как ты смеешь бесчинствовать? Вспомни старую заповедь: «Сначала слушайся отца, а потом супруга». В родительском доме твой хозяин — отец, а здесь — я, твой муж!
— А ты разве забыл, что отец выбирает невесту для сына, а мать — жениха для дочери? Если тебе угодно — изволь, ищи сноху, а зятя выберу я сама. Не встревай не в свое дело!
Спор разгорался все сильнее и непременно перешел бы в потасовку, но гости растащили спорщиков, и те не успели пустить в ход кулаки. Женщина бросилась к своим свадебным дарам и принялась их пересчитывать согласно приложенной описи, потом, сунув гостям карточку с ответом, проводила их к выходу. Что до гостей мужа, то Бянь велела слугам вытолкать их взашей вместе с дарами. К счастью, дело до этого не дошло. Цяню — а он, понятно, кипел от злости — удалось увести гостей в другую комнату. Они свалили коробки с дарами на пол, и он, кое-как написав ответную карточку, проводил их до ворот.
Цянь понимал, что слух о происшедшем дойдет до властей, поэтому решил упредить события и настрочил жалобу. А как известно, побеждает тот, кто действует быстрее! Будущей родне он предложил выбрать подходящий день и приехать за невестами, только захватить побольше слуг с фонарями и нанять дюжих парней, потому что невест, возможно, придется брать с бою. Если же не удастся, пусть пишут жалобу в суд. Только поживей!
Обе семьи согласились с предложенным планом и, не откладывая дело в долгий ящик, через день-другой прислали паланкины за невестами. Свадебную процессию сопровождали крепкие молодчики, способные одолеть целое полчище врагов. Войско от мужской стороны было готово к бою, однако не учло, что супротивная сторона не собирается складывать оружие. Госпожа Бянь, вооружившись засовом от ворот, принялась охаживать непрошеных гостей, да так крепко, что они бросились врассыпную, прикрывая руками головы. На поле боя остались лишь паланкины и фонари. Солдаты, как говорится, побросали на землю латы и оружие. Бянь оставила трофеи в доме, решив их использовать в качестве приданого для дочерей. Словом, действовала она, как в поговорке: «С помощью
