ни на какие допросы, очные ставки, дачу показаний не вызывали. Свободных камер не оказалось, поэтому Доменико посадили в какой-то малоиспользовавшийся не то карцер, не то одиночку, словом, в непонятную полуподвальную комнатушку с чуть ли не земляным полом и прорезью шириной с ладонь вместо окна. Вообще-то, помещали его сюда на два дня — комната не была приспособлена для содержания преступников. Это была неиспользовавшаяся уже много лет подсобная комнатка при прачечной. Сама прачечная давно не существовала, потому что с 1978 года тюрьму обслуживал трест прачечных номер 3 в Пизе. Спал он на матрасе прямо на полу — даже кровать поставить почему-то не успели. Словом, прошла неделя, а он все еще сидел там. Вступиться или просто осведомиться о его судьбе было некому — отец умер, других родственников не было. Но он был почти рад такому заключению. Мука, наконец, перестала лезть Доменико в глаза, и они перестали слезиться. К тому же его бронзовый воин был с ним. Один раз он уже принес ему удачу, так что помолившись снова своему кондитерскому святому (хотя и в некотором замешательстве, и без прежней уверенности в правильности адресата молитв, но святого-покровителя археологов он не знал), Миммо принялся корябать свежую каменную кладку. Если бы его спросили, зачем он это делает — он бы как всегда только пожал плечами. Возможно, это движение каким-то безотчетным образом связывалось у него с движением человека, откапывавшего клад, производящего раскопки.
Наверное, только с таким диагнозом — эмоциональная тупость - и можно выжить в тюрьме, зная, что ты — невиновен. Про него как будто забыли. А он все корябал и корябал стену. Каждый выживает по-своему. Кто-то из заключенных завел знакомство с невесть каким ветром занесенным за эти стены кустиком острого перца. Назвал его Джессика Реббит и на каждой прогулке в первую очередь бежал поздороваться с ней. Кто-то строчил письма о своей невиновности, кто-то так мечтал о мести, что во сне скрежетал зубами, а Доменико скреб стену бронзовым воином — у того как раз было подходящие острие на шлеме, этакий панковский гребень. И через какое-то время — а дни он не считал, ему было все равно. В самом деле, не все ли равно — месить целыми днями тесто в чане и чихать от муки, втирая белую пыль в слезящиеся глаза, или царапать каменную стену, глотая каменную пыль и чему-то тихонько радуясь? Может, каким-то отголоскам археологических открытий? Через некоторое время каменная кладка закончилась и Доменико буквально вывалился в темноту. Очень узкий коридор - но он смог в него протиснуться, так как за время сидения в камере похудел на двадцать килограммов, а из-за какой-то путаницы в документах, в последние два дня еду ему вообще не приносили, - вел в темноту. И Доменико пошел по этому коридору. На ощупь. Через четыреста шагов, - шаги он считал автоматически, просто так, - коридор расширился, но из-за темноты ничего нельзя было разобрать. Он покружился в этой «комнате» и нащупал еще один «провал». Ему и в голову не приходило, что именно в этот момент осуществилась его детская мечта — он попал в обнаруженные когда-то археологами или грабителями могил, а потом вновь заброшенные этрусские захоронения. Новый коридор был значительно длиннее и шире первого, по сравнению с первым он казался чуть ли не проспектом — даже вытянув в сторону руки Доменико не касался стен. Потом свод снова стал снижаться, и ему пришлось пригнуться и встать на четвереньки. Наконец, он уперся лбом во что-то твердое. Он снова достал бронзового воина и из последних сил стал скрести стену. Сил у него совсем не осталось, но отсыревшая штукатурка отваливалась кусками и через некоторое время на полу рядом с ним образовалась небольшая горка из камней. Он пролез в образовавшийся проем и оказался в каком-то подвале. По стенам стояли лари из алебастра, на гвоздях и каких-то старинных треножниках висела покрытая толстым слоем пыли и плесени одежда..
Глава 4
Мы решили, что Риккардо останется искать Тео, а я поведу детей к машине. Может, действительно, начнут развозить горячее питье и пледы. Легко сказать «поведу»! Как только я открыла дверь, порыв холодного ветра швырнул мне в лицо снег. На улице был настоящий буран. Если бы кто-то сказал мне, что такое возможно в Тоскане — я бы ему не поверила! Я взяла Колю на руки, но как ни старалась развернуть его против ветра, мне это не удавалось, ветер постоянно менял направление. Коля захлебывался холодными порывами, снег бил его по лицу, он начал реветь. Мы оставили машину совсем недалеко от дома, но если бы не включенные противотуманники некоторых машин, я бы сбилась с дороги. Одеваясь утром, я, конечно, утеплилась, но как-то не подумала, что мне придется перелезать через сугробы высотой выше колена. Разумеется, за несколько часов не могло выпасть столько снега, просто сильный ветер полностью оголял отдельные участки, сваливая снег в других местах, образуя огромные снежные завалы. Снег тут же набился в сапоги. Я уже не говорю про руки, лицо и шею. Чтобы отвлечься от холода, я решила подумать не о забытых перчатках и непромокаемых штанах от лыжного костюма, а о чем-нибудь другом. Но от этих мыслей стало еще хуже. Я чувствовала себя отчасти виноватой. Не из-за того, что именно я придумала поехать в Вольтерру, и не из-за того, что предложила погреться в музее, и даже не из-за того, что завела всех в этот заброшенный дом. А из-за того, что мне хотелось приключений. Вот и получила, на свою голову. Риккардо прав, когда говорит, что у меня нет ответственности. И именно поэтому я до сих пор не чувствую себя до конца взрослой. Ведь как раз это-то и отличает взрослого человека от ребенка — чувство ответственности. Именно оно и свободу нашу ограничивает. А уж перед кем чувствовать ответственность — зависит от человека. Перед детьми, самим собой, подчиненными, народом, поколением, Богом.... Это были философские мысли, но из-под них пробивались какие-то глупости про параллельное измерение — пару дней назад Тео сунул мне под нос журнал с этим параллельным измерением — через какие-то ячейки откуда-то рвалась в наше измерение белая подопытная мышь. Я как раз меняла обкакавшегося Колю, и мне было не до мышей из другого измерения. «Да нет, какое еще другое измерение. Все намного проще. Этот полоумный старик обнаружил новую гробницу, может, из этого дома есть ход в пещеры». Но эта версия меня не успокоила. «А если это правда, и Тео заблудится в лабиринте камер? А если старик специально заманит его в какой-нибудь тупик, из которого нет выхода?Хорошо мечтать о приключениях, когда уверен в благополучном исходе, типо всяких реалити-шоу.» Вот с такими мыслями я доплелась до машины. Горячее питье действительно начали развозить. А еще предлагали «эвакуировать» детей — как будто ждали бомбежки!! Оставаться в ледяной машине было глупо (на улице было минус восемь, но при северо- восточном ветре реально ощутимая организмом температура обычно на десять градусов ниже! То есть минус восемнадцать!! Но Коля заснул (хорошо, что в машине нашлось одеяло!), и я решила подождать, пока он не проснется. Несмотря на холод, мы все-таки были в относительной безопасности, в современной, хотя и выстывшей машине, с мобильным, хотя и «вне действия сети» телефоном в руках, но главное — вокруг были люди, адекватные, современные люди, а не полоумный старик в каком-то заброшенном доме. Мои мысли опять вернулись к Тео. Блин! И куда его понесло!! И зачем? Зачем? Может ему просто захотелось приключений? Или он обиделся на нас, и спрятался там в каком-нибудь темном углу с мыслью: «Побеспокойтесь обо мне, поволнуйтесь!» ведь вчера я не выслушала его, когда он хотел рассказать про параллельное измерение, сегодня отмахнулась от его заявлений про вторую мировую войну и конец света... Конец света... Параллельное измерение... Да ну, ерунда все это! Все гораздо проще: грунт может не выдержать тяжести снега, начнет осыпаться, как это часто случается с песчанником: на протяжении столетий все спокойно, но — «вода и камень точит» — а уж тем более какой-то песчанник! Просачиваясь по капельке отделяет постепенно водонепроницаемые породы и потом они — опа! - целой отвесной стеной отпадают от основной, казавшейся незыблемой, скалы. Природный феномен. «Бальца». Как это по-русски? Оползень? Обрыв? Провал? И его просто засыпет? Тут этих подземных камер, некрополей, склепов — весь холм изрыт! Где его искать?!! Коля закряхтел и прервал мои размышления. Сейчас проснется и заплачет. Чтобы хоть на время его отвлечь, я полезла в сумку за крекерсом. В темноте рука нащупывала непонятно как попавшие в сумку бигуди, колины носки, памперс, записную книжку, ключи от дома — все что угодно, только не крекерсы. Так, а это что? Я уже хотела спустить собаку на Аню за то, что она меня не послушала и взяла-таки рекламный проспект в музее, но повинуясь какому-то внутреннему импульсу включила свет и развернула буклет. «С 12 марта по 12 июня 20.. года в Этрусском музее города Вольтерры пройдет выставка, посвященная 100-летию открытия ученым-археологом Пьетро Дюпре Леони этрусского захоронения VI века до н.э. в окрестностях Вольтерры. Надеемся, что настоящая выставка и конференция, которая состоится 5 апреля в зале номер один музея, привлечет внимание современных археологов к наследию ученого и поможет возобновить раскопки, начатые Дюпре Леони в начале 20-века. К сожалению, во время второй мировой войны почти все записи археолога были утрачены, да и его судьба после войны до сих пор неизвестна. Мы надеемся, что выставка вызовет интерес как любителей археологии, так и средств массовой информации, что позволит начать поиски дневников ученого, а также уникальных предметов, свидетельства
