— Нет, сами знаете.
Мартофф расплылся в улыбке:
— Не будем отвлекаться. Хочу отметить, что в данной ситуации именно вы пытаетесь выжать из него сальца. Значит, Маккехни наверняка мог бы с легкостью отдать мне то, что перепадает вам, правда ведь? — Мартофф вздохнул и погладил бронзового лебедя. — Меня всегда печалит, господин Райт, как часто люди лгут насчет денег. С крестьянами это еще можно понять, но в бизнесе… Боюсь, я слишком большой идеалист в своем деле. Поразительно: люди начинают визжать, будто им яйца выдавливают, когда я только слегка сдавил апельсиновую кожуру между большим и указательным пальцем, как это делает хозяйка на рынке.
Даффи выжидал. Когда общаешься с людьми такого сорта, с теми, кто привык к власти, им надо дать выговориться. Мартофф, похоже, начал выходить из мира собственных фантазий:
— Я, наверное, вообще слишком большой идеалист. Возьмем, к примеру, историю с вами. — Даффи затаил дыхание. — Я согласился на встречу из-за того, что рассказал мне Георгиу. Он мне сообщил, будто вы хотите заключить сделку. Я ему поверил. Поэтому приглашаю вас, жду, что вы мне скажете, и что же получается? Никакой сделки. Ничего похожего на сделку. По моим представлениям, сделка — это когда одна сторона говорит: «Если я дам тебе икс, ты дашь мне игрек?», а вторая сторона обдумывает предложение и отвечает либо «да», либо «нет», или пытается поторговаться. Поправьте меня, господин Райт, но предварительный анализ вашей «сделки» показывает, что суть ее в том, чтобы сказать мне: «Отвали». Разве не к этому все сводится?
— Маккехни спрашивает, что вы от него хотите? — Даффи упрямо повторил свою единственную реплику.
— Господи ты боже мой. Мистер Райт, я, наверное, непонятно объяснил. Моя позиция сводится к следующему: Маккехни волен утверждать, что истощил свои запасы и ему больше нечем поделиться, но что он может предложить в качестве отступного вместо скромных пожертвований в мой фонд? Вот что я понимаю под «сделкой». Ладно, простите мои старомодные взгляды, но для меня здесь никакой сделкой и не пахнет.
— Тогда я лучше пойду, — заключил Даффи и поднялся с дивана.
— Я задержу вас еще ненадолго, если позволите, мистер Райт. Осталось несколько вопросов, которые нам следует прояснить, и это в наших общих интересах, не говоря уже о вашем нанимателе. Думаю, я мог бы помочь вам разобраться в трех пунктах. Надеюсь, вы потерпите, — Эдди явно не сомневался в готовности собеседника потерпеть. — Во-первых, вы пришли сюда не затем, чтобы «заключить сделку». Давайте без обиняков. Вам нечего предложить. Сомневаюсь, что вы вообще обсуждали этот вопрос с Маккехни — ведь если бы вы этим озаботились, то выступили бы более убедительно. Поэтому вам, вероятно, придется признаться себе самому, в чем же состоит истинная причина вашего визита. Вы пришли, чтобы увидеть меня. Понимаю. Я бизнесмен, обладающий в здешних краях определенным весом. Многие хотят со мной встретиться. Вы, наверное, предполагали, что без какой-нибудь вымышленной «сделки» не сможете произвести на меня должного впечатления, и я не захочу вас принять. Возможно, в этом есть смысл. Однако мне представляется, что мы все должны как можно яснее изложить свои мотивы. Согласны?
Отсюда следует второй момент. Вы довольно невнятно интересовались моими мотивами и намерениями относительно человека, чьи капиталы обеспечивают ваши счета. Думаю, с вами я могу быть вполне откровенным, мистер Райт, ведь если вы до сих пор не разгадали моих намерений, то должны терзаться в загадках так же, как сейчас мистер Джегго за дверью. Проще говоря — сложного в этом ничего нет — я забираю у Маккехни дело. Вот какие у меня намерения. Спросите, чем я руководствуюсь? Никакого секрета: мой мотив — заполучить его дело. Таким образом, я освобождаю Маккехни от владения двумя складами и офисом. Все очень просто. Простите, если возникли какие-то неясности, но, боюсь, мой деловой девиз всегда гласил: «Медленно, но верно». Мне нравится, когда люди привыкают к мысли о потере того, что им принадлежит. Иногда им требуется время, чтобы приспособиться, переключиться на что-нибудь другое. Но Маккехни сумеет приспособиться, не сомневаюсь.
— А если он не захочет передать вам свое дело?
— Ладно вам, мистер Райт. Вы задаете вопрос, чтобы я ответил вам какой-нибудь фразой, которую вы потом сможете цитировать? Не приклеен у вас скотчем к животу диктофон? Вы не способны на подобные глупости, правда? Мы вынуждены будем проверить, прежде чем отпустить вас, понимаете?
Даффи хмыкнул. Правильно сделал, что кусачки выбросил.
— Короткий ответ звучит так: если он не передаст мне свое дело, я начну предпринимать разные неприятные и, возможно, жесткие меры, которые заставят его это сделать; но я и так был с вами слишком откровенен, поэтому конкретных планов раскрывать не буду. А в-третьих, вот что, мистер Даффи. — При звуках своего имени Даффи удивленно поднял голову. Он почувствовал, что невольно вздрогнул и что мочевой пузырь сжался в приступе паники. Георгиу усмехнулся. — Рад, что это подействовало. Я так люблю сюрпризы. В-третьих, вот что. — Мартофф раскрыл папку и прочел: — «Даффи. Николас, обычно Ник. Уэст-Сентрал, 1972–1975. Раскрываемость от средней до хорошей — задерживал Леверти (ненадолго), также Спайро, хотя до заключения не дошло, также Дочерти. От рождественских подарков отказывается, предлагались разные варианты. Последний случай — нападение на Бейтман-стрит (ножевые ранения). Слишком длинный нос. Разобрались: май 1975. Гомосексуален, однако известно, что спит с женщинами. Помолвлен с констеблем, Кэрол Лукас, помолвка расторгнута». Мои соболезнования. — Мартофф порылся в папке и бросил Даффи в лицо фотографию. — Не очень похож, а? — снимок упал на пол. Даффи наклонился за фотографией, а когда поднялся — понял, что смотрит в объектив полароида со вспышкой. Яркий свет ослепил его.
— Обновим материалы. — Мартофф положил фотоаппарат обратно, обойдя стол, присел на краешек столешницы и пристально посмотрел Даффи в лицо:
— Два последних штриха. Первое: хоть я и не философ, иногда меня тянет на философские формулы. А для данной ситуации наиболее подходящей мне кажется следующая: «Знание — сила». Запомните, мистер Даффи. — Эдди отклонился назад и похлопал рукой по папке с именем Даффи. — Второй момент вытекает из первого и заключается в следующем: я не любитель угрожать, поэтому не призываю истолковывать мои дальнейшие слова как угрозу; это просто инструкция, четкая и недвусмысленная, а чтобы было еще яснее, скажу, как принято у вас, у полицейских. Вон с моего участка. Понял? И в сфере моих деловых интересов не появляйся. Ты никогда больше не будешь оскорблять моих сотрудников, посягать на мою собственность и вообще ходить по земле, которая принадлежит
— А если не послушаюсь? — спросил Даффи.
Мартофф наклонился к нему поближе; карие глаза бесстрастно смотрели на Даффи, лицо оставалось бледным.
— Ну, рискни, Даффи. Попробуй, рискни.
Глава седьмая
Георгиу тщательно обыскал Даффи и отправил обратно через кинотеатр. Через парадный вход, где бы он ни был, его выпускать не хотели. Прощаясь с Эдди, Даффи напоследок быстро оглядел большую зеленую комнату. Внимание его привлекла проводка, шедшая по стене под потолком над той дверью, из которой явился Мартофф: провод вел к небольшому квадратному ящику, крашенному в бежевый цвет так, что сливался с фоном. В коридоре с ковровым покрытием Даффи остановился рассмотреть гравюру и оглянулся на дверь, ведущую в зеленую комнату: насколько хватало глаз, никаких проводов видно не было.
Спускаясь вниз по лестнице, Даффи услышал голос Георгиу:
— Надеюсь, Джегго не поджидает тебя в уборной, — после чего раздался смех.
Даффи и сам на это надеялся. Причин для беспокойства достаточно и без того — не хватало еще разборок с этим уродом в лохмотьях. Впрочем, какой из Джегго противник. Такому прикажи убить старушку и дай нож, так он схватит резак за лезвие и забьет жертву рукояткой.
Даффи отправился домой на метро. Рабочий день только что закончился, но он не обращал внимания
