собак были водворены на свои места, и Даффи почувствовал облегчение от того, что ни Доктор Ринкрю, ни Звонкая Долина даже не понюхали подхвостье у резвого Бомбардира. За соседним столиком ликовала бабуля в перманенте.
Вороша ногами брошенные проигравшие талоны, они вышли в тёплый ночной воздух. Два полисмена покачивались на каблуках и желали некоторым игрокам спокойной ночи. Вечер прошёл без сучка, без задоринки. Выигравшие были счастливы, проигравшие не сомневались, что в следующий раз окажутся в выигрыше. Садясь за руль, Даффи сказал:
— А здесь неплохо. Я сюда ещё наведаюсь.
— Очень уж далеко.
И завтра ей рано вставать.
— Но в самом деле хорошо. Хорошие люди, хорошие псы. Никаких проблем. Хорошо кормят.
— Даффи, — явно поддразнивая, проговорила Кэрол, — ты что, размяк?
— Что?
— С чего ты взял, что в этой толпе негодяев меньше, чем в любой другой?
— Да здесь же полно семейных.
— Ну да, негодяи тоже выводят свои семьи поужинать. Может, за таким вот креветочным салатом обстряпали не одно тёмное дельце. Удобное местечко, верно?
Но Даффи не дал сбить себя с толку.
— Да ладно тебе. Здесь и в самом деле хорошо. Хозяева любят своих собак. Всё время треплют по шерсти, ласкают. Подкармливают, наверное, сахарком.
— Думаю, надо тебе поговорить с тем, кто в этом разбирается, — сказала Кэрол. — Ты и вправду думаешь, что этот спорт чище, чем любой другой?
— Наверно, — ответил Даффи, умиляясь движению на Истборнском шоссе.
— Я знала одного констебля, он вёл дело, связанное с собаками. Это было где-то в районе Ромфорда. Он говорил, что владельцы вытворяют ужасные вещи, чтобы только заставить своих собак бежать быстрее. Что именно, он мне не рассказывал. Но в это легко верится. Если вспомнить, на что готовы идти спортсмены, что они делают
— Они любят своих псов, — добродушно проговорил Даффи.
— Любят из-за денег, верно? Не знаю, замечал ты или нет, но сегодня много денег перешло из одних рук в другие. В том числе и немало твоих.
— Знаешь, какой там главный приз? Семьдесят пять фунтов плюс почётный знак за первое место и двадцать пять — за второе. Сущий пустяк.
— Здесь главное — ставки. Так же, как на ипподроме. Всё дело в тотализаторе. А раз в забеге участвует всего шесть собак, угадать легче, чем там, скажешь, нет?
— Брось. Если хозяин и даст своему псу что-нибудь, чтоб тот быстрее бежал, то его ведь обязательно поймают, верно? Победителей всегда на это проверяют.
— Да так никто и не делает, Даффи. Представь себе, что в забеге на шесть собак — две имеют настоящие шансы, и одна из них — твоя. Ты не можешь заставить её бежать быстрее, потому что тебя поймают, и что ты делаешь тогда? Ты заставляешь её бежать медленнее.
— Как это?
— Я не знаю. Кормишь креветками и жареной картошкой. Обрезаешь ей когти так коротко, что больно бежать. А потом ставишь на другую собаку.
— То есть ты ставишь против себя?
— Ну конечно.
У Даффи с лица не сходило слегка недоверчивое выражение, словно он склонялся к тому, чтоб позволить этому ушату скептицизма потушить полученное от вечера удовольствие. Некоторое время они ехали молча, потом Даффи кивнул, свернул к обочине, резко затормозил, вызвав тем самым протестующие сигналы ехавших за ним водителей, потянул ручник и повернулся к Кэрол.
— Тебе никогда не говорили, что ты гений? — спросил он.
Она потянулась и потрепала его по бедру.
— Ты сегодня и впрямь размяк, верно?
7. Окрестности
Неужели у него появилась нить? Неужели Кэрол дала ему зацепку, и у него, наконец, появилась нить? Этим вопросом задавался Даффи, направляясь по автостраде М1 обратно в Холл — в одиночестве, если не считать распотрошённой собаки в пластиковом пакете. И если это так, и у него действительно появилась нить, то какая именно? Это дело потому и было таким сложным, что нитей в нём было как в спутанном клубке. Например, собаку Анжелы убили, но имело ли это какое-то отношение к Анжеле? Это должно было быть так, должно было быть как-то связано с шантажом, но такое предположение не имело смысла: шантаж был милой, удовлетворявшей обе стороны еженедельной сделкой. То, что случилось с Рики, никак не повлияло на величину запросов.
Или взять сам шантаж. Когда Генри прикатил на своём драндулете, это выглядело так, будто он и есть шантажист, но это оказалось не так. Или взять Джимми и то, что случилось в его лагере: уж, казалось бы, на что хорошая нить, и та вышла с изъяном. Копперы предъявили ему обвинение, но даже они понимали, что в этой истории не всё стыкуется. Единственным происшествием, вроде бы ни с чем не связанным, оставался взрыв машины. Что ж, тут и впрямь могла быть виновата какая-то злокозненная белка.
Встретившись с сержантом Вайном, он обменял пластиковый пакет на информацию о том, что до сих пор нет никакой информации о «Датсуне-Черри»: они не нашли ни частей таймера, ни других обычных следов взрыва. Фитилём мог послужить вымоченный в дёгте обрывок верёвки — старый добрый деревенский способ поджога, не то, что ваши городские штучки. Вайн побеседовал с владелицей «датсуна», но ничего не узнал — как ему показалась, потому, что она и сама ничего не знала. Даффи забыл упомянуть о провале операции «Зелёный ларь» — в конце концов, ничего ведь и не случилось, верно? — но высказался-таки в том духе, что кое от кого в Браунскомб-Холле его уже воротит; Вайн хмыкнул.
— А как там старина Джимми?
— Срок задержание продлили на неделю. Сидит у себя в камере и говорит, что он этого не делал. Странный он какой-то. Может, стоило позвать к нему психиатра.
— Попросите его, чтобы он дал характеристику другим обитателям Холла, пока он к этому готов, — сказал Даффи. — Да, кстати, мне вдруг пришло в голову: как у вас тут, в округе, с наркотиками?
— Да ничего особенного. Если и есть что, так это привозят из Лондона. У нас есть отдел по борьбе с наркотиками, но это потому, что местные газетчики считают, что он должен у нас быть. Этих ребят, в основном, бросают на другие участки.
— Так что никаких крупных поставщиков?
— Таких, чтоб мы знали, нет. А мы бы знали, даже если б не имели достаточно доказательств, чтоб предъявить обвинение. А вы хотите, чтобы мы наведались в Холл и устроили там облаву?
— Ну, этого-то пока не нужно. Просто я о чём-то таком подумал.
— Нашим ребятам это пришлось бы по нраву. В основном, им приходится наряжаться немытыми хиппи и торчать в пабе, дожидаясь, когда кто-нибудь клюнет, приняв их за сбытчиков. Чаще хозяин паба вышвыривает их вон, приняв за немытых хиппи.
— Держите этот вариант про запас.
— Понял.
Вернувшись в Браунскомб-Холл, Даффи не удостоил взглядом саламандру и не стал церемониться с гравием. Ему надоело, что на него смотрят свысока. Когда он только приехал сюда, то сразу невзлюбил этих людей, и это было нормально, затем каждый из них — Белинда, Лукреция, Анжела, Дамиан — отчасти пробудил в нём хоть малую, да симпатию. Перемен было почти не заметно, но они заставляли его сомневаться в правильности своего взгляда на мир. Это было плохо. К тому же, это мешало ему
