– Туда вам и дорога! – Первый стражник выразительно плюнул. – Не зря вас Исторгли во имя Творца- Порядка, да оборонит он нас от Хаоса и присных его!
– Пойдем, – прохрипел Авти, – для них мы уже не люди, а ходячие трупы, вроде заболевших «красной кожей»…
Потащились назад к лесу. Солнце закатилось за горизонт, вокруг стремительно темнело, на очистившемся за день небосклоне загорелись первые звезды.
– Мы не доживем до утра, – сказал Хорст, останавливаясь.
– Постараемся, – шут кашлянул, выплюнул комок мокроты размером с голубиное яйцо, – назло этим уродам в воротах, орденским шишкам, магу твоему вестаронскому, наперекор Хаосу… Как чуть стемнеет, я попробую перебраться через забор, украсть чего-нибудь съестное. Мне не впервой…
На то, чтобы натаскать дров и развести костер, сил уже не осталось. Сидели в выкопанной в снегу яме, тесно прижавшись друг к другу и глядя, как по черному бархату неба двигается почти полная луна.
– Не помешает? – спросил Хорст, когда Авти поднялся, и показал на небо.
– Лучше бы без нее. – Шут с неприязнью посмотрел на светлый, точно отлитый из серебра диск. – Но пока зайдет, ждать нельзя… Пойду. Если не вернусь, то считай меня героем. Прощай.
– Прощай, во имя Владыки-Порядка, – тихо ответил Хорст, следя за тем, как тщедушная фигурка удаляется в сторону поселка.
Оставшись один, почти сразу замерз. Потом нахлынул жар. Явившаяся вслед за ним боль принялась терзать тело, впиваться в него раскаленными иглами, истязать сотнями клыков.
Хорст обливался потом и скрипел зубами, а перед глазами мелькали дикие видения: ползающие по фиолетовой земле губы, носы и другие куски тел; смрадное болото, отрыгивающее вонючие пузыри; небо, усеянное слезящимися, тусклыми глазами, что смотрели вниз, на него, с яростной злобой…
Изредка он вываливался в обычный мир, успевал оглядеться и понять, что ничего не изменилось, только луна чуть сдвинулась, и после этого вновь погружался в бред.
Появившуюся перед ним сгорбленную фигуру с топором он поначалу принял за порождение очередного кошмара, но когда стала видна блестящая лысина и нечесаные седые патлы, Хорст понял, что Авти вернулся…
– Вот и я, – сказал шут. Губы его были перепачканы чем-то темным, и Хорст не сразу понял, что это кровь. – На…
Хорст взял что-то склизкое и холодное, а когда осознал, что держит кусок мяса, впился в него зубами. Ему было все равно, что мясо сырое и жилистое. По лицу текли слезы, желудок выл в экстазе.
– Отвыкли они тут от воров, – рассказывал Авти, – так что перелез я через забор легко… Нашел мужичка, что перед кабаком валялся. Он мне одежонку свою и «одолжил». – Шут повертел плечами, давая разглядеть короткий полушубок, а потом вытащил из-под него ком тряпок, оказавшийся кафтаном. – Накинешь поверх своего…
Хорст кивнул, не отрываясь от мяса. Он давился и чавкал, глотал крупными кусками.
– Топор вот добыл, – Авти продемонстрировал лезвие. – И поесть немного…
Хорст обглодал кость и отшвырнул ее в сторону. В животе потеплело, даже боль словно отступила в сторону, зато накатила сонливость, захотелось прилечь куда-нибудь под куст и…
– Ну, дрыхнуть некогда! – Шут встряхнул приятеля за плечо. – Надо удирать. Утром эти ребята хватятся, что у них кое-чего пропало, и захотят нас найти…
– Ладно, – Хорст вздохнул и, поднявшись, принялся натягивать ворованный кафтан поверх собственного.
– Пойдем на север, – после короткого раздумья решил Авти, – этого от нас точно не ждут…
– На север так на север, – согласился Хорст. – Кстати, чьим это мясом ты меня угостил?
– Понимаешь, – шут виновато потупился, – дома заперты, к курятникам и хлевам не добраться… короче, собачонке одной сегодня конец пришел…
Последующие шагов триста Хорст героически боролся с рвотными позывами.
Вокруг расстилалась тьма, и он висел в ней…
Потом ощутил под ногами нечто твердое и осознал, что стоит на уходящей во все стороны гладкой черной равнине. В вышине родился свет, слабый, похожий на свечение спрятавшейся за тучами луны, и Хорст попытался оглядеться. Равнина терялась во мраке, совершенно прямые канавки на ее поверхности образовывали квадраты одинакового размера, примерно размах на размах.
Приглядевшись, он понял, что квадраты разного цвета. Одни темно-бордовые, другие иссиня-черные, третьи– густо-зеленые, четвертые и вовсе прозрачные, вот только скрывается за всеми ними клубящаяся тьма.
Вдали, где-то около горизонта виднелись исполинские, громоздящиеся под небеса темные фигуры. Одна из них пошевелилась, породив грохот, а за ним – шелестящее эхо, которое не смолкало очень долго.
Что-то рвануло его за плечи, он ощутил, что растет, поднимается. С ужасом увидел, как ноги внизу увеличиваются, занимая квадрат за квадратом. В ушах надсадно свистел воздух.
Черное, покрытое клубами туч небо нависало над головой. Он стоял на краю громадного поля, поделенного на разноцветные квадратики, а темные фигуры вдалеке оказались теперь одного с ним роста. Очертания их были вполне человеческими, а вот с головами… с головами что-то было не так-Когда он понял, что именно, волосы на затылке зашевелились – головы у исполинов были звериными! Он разглядел волчью, медвежью, лисью, даже что-то, похожее на лягушачью…
Мрачно горели во тьме желтые глаза.
А потом все они двинулись на него, медленно, шаг за шагом. Земля вздрогнула, по разноцветному полю
