– Ответ неправильный, – скрежетали драконьи головы и вновь нацеливали огнедышащие пасти.
– Ай! Ой! – с достойной восхищения прытью заведующий кафедрой магии искусства отпрыгнул в сторону, спасая бороду, мантию, и прячущееся под ней тело.
Отпрыгнул, чтобы налететь на нечто, оказавшееся студентом.
– Вам помочь, прохфессор? – вежливо спросил Арс, придерживая преподавателя за шиворот, чтобы тот, упаси боги, вдруг не упал.
– Э, да, – Синиус Фляк потер поясницу. – Не напомните, какой у нас пароль?
– Триста шестьдесят.
– Точно, как я мог забыть! – улыбаясь вымученной улыбкой больного дизентерией, вернувшегося из очередного забега в известном направлении, прохфессор преодолел огнедышащие ворота.
О студентах, оказавших ему помощь, он тут же забыл.
А в кабинете ректора копились раздражение, ярость, гнев, и прочие чувства, которые имеют обыкновения разряжаться в виде громких воплей. Глав Рыбс сидел в своем кресле и медленно багровел, прохфессора и деканы осторожно перешептывались.
– Куда он мог деться?
– Невежливо так опаздывать!
– Может быть, он позабыл про совещание?
Дверь распахнулась, и на пороге возник Синиус Фляк, взмыленный и тяжело дышащий, словно только что участвовал в скачках в качестве лошади. Борода его слегка растрепалась и напоминала очень длинный веник.
– Где вы были? – гневно вопросил ректор.
– Я… испытывал систему безопасности ворот, – нашелся с ответом прохфессор. В чем-то он даже не соврал.
– Ну и как?
– Она с честью прошла испытания!
– Ладно, садитесь, – Глав Рыбс махнул рукой. Гнев и его близкие родственники, которым не удалось пока воплотиться, с сердитым шипением растаяли в воздухе. – Как я понял, сегодня ночью имело место хищение, – каждое слово ректора отпечатывалось на чистых листах мозгов слушателей, точно оттиск канцелярской печати. – По тревоге была поднята группа быстрого реагирования… Докладывайте!
Заговорил пожилой волшебник, которого назначили командиром этой самой группы, поскольку в молодости, лет сто двадцать назад, он прослужил полгода в какой-то армии.
В какой именно – даже он сам уже вспомнить не мог.
– Мы преследовали злоумышленников, ваша милость, – доложил он, – но они злодейски скрылись, пропав в районе, известном под названием Норы!
– То, что вы преследовали, я понял, – буркнул Глав Рыбс, – а по доставленным мне сегодня жалобам на пожары, разрушенные стены и покореженные вывески могу даже проследить ваш маршрут… Как выглядели злодеи?
– Было темно, – неуверенно сказал преподаватель с военным опытом, – а мои очки свалились, и…
– Короче! – гнев вновь появился в воздухе, ведя за собой подружку – ярость.
– Их было двое. Один – человек, а другой – что-то вроде козла… Точнее мы не разглядели!
– Козла? – удивился ректор. – Уже и козлы лазают к нам в здание! Скоро тут гиппопотамы начнут расхаживать! Бардак!
Прохфессор кафедры животноводческой магии сделал кроткое лицо и отвел взгляд в сторону. Он был в курсе истории с неудачно сработавшим заклинанием, и подозревал, какой именно козел оказался замешан во всей этой истории. Но большой опыт административной работы подсказывал ему, что в данном случае молчание хотя и не золото, все же что-то достаточно ценное.
– Что пропало? – спросил ректор. Прохфессора и деканы переглянулись.
– Вроде ничего, – сказал кто-то.
– Как мы можем знать, что у нас пропало, если мы не ведаем, что у нас есть, – резонно заметил мэтр Тугодум, декан факультета магии нечеловеческих существ.
– Если у вас украдут голову, вы это заметите только к обеду, поскольку некуда будет совать ложку! – Глав Рыбс вскочил с кресла. – Скопище тупиц! Если бы я назначил на ваше место стадо баранов, то ничего не изменилось бы!
Гнев, до сего момента витавший рядом с ректорским креслом, удовлетворенно вздохнул и принялся перевоплощаться в полновесный, качественный скандал.
– Да, хозяин, все сделал, хозяин, – сказав так, Бульк Он в последний раз поклонился сапожнику, у которого состоял в учениках, и побрел по скрипучей лестнице вверх, в каморку над мастерской, где и жил.
И только закрыв за собой дверь, он позволил торжествующей улыбке появиться на лице.
Ничтожные люди! Они подозревают, что могут унижать его, издеваться над ним, считать его жалким и слабым! Но они не знают, кто он такой, он великий герой, и он им всем…
– Бульк! – донесся снизу раздраженный вопль. Героические мысли сразу куда-то делись.
