Одлан. – А я только в лесу чувствую себя дома. Тут никто не топает, не вопит, тут можно дышать полной грудью.
Парам Терсалимец что-то пробурчал себе под нос, должно быть – о привольности родных степей. Андвайн Гедари мягко улыбнулся, а близнецы не обратили на разговор внимания. Им было без разницы, где именно заниматься любимым делом – выслеживать и убивать.
К вечеру доехали до развилки. Наезженная, широкая дорога шла дальше на северо-запад, а узкая, больше напоминающая тропу – на север.
– Нам туда, – сказал маг, останавливая коня. – Можно будет ехать и ночью, когда взойдет луна, но что- то меня смущает…
Картил Одлан слез с седла, прошелся поперек тропы, внимательно вглядываясь в землю. Присел на корточки, пощупал что-то, затем взял несколько иголок и понюхал.
– Следы позавчерашние, но их оставили не три, а четыре всадника… – в голосе лучника прозвучало удивление. – Причем один из них ехал на муле.
– На муле? – удивился Нивуч. – Это еще кто такой? Они в Танненге проводника наняли, что ли?
– А вообще, куда они едут? – негромко поинтересовался Гедари. – Дальше, насколько я помню – глухая чащоба до самой Засеки.
– Вот это меня интересует меньше всего! – отрезал маг. – Если нашим «друзьям» охота загонять себя в ловушку, то кто против? Остановимся на ночлег тут, а дальше поедем с рассветом.
Ночь прошла беспокойно. Вокруг места стоянки что-то шуршало в кустах, меж стволов колыхались тени. Часовые вглядывались во мрак, сжимая оружие, но так и не пустили его в ход. Утро встретили с нескрываемым облегчением. Когда стало светло, Картил Одлан осмотрел лес рядом со стоянкой, и не нашел ни единого следа. К костру вернулся мрачный и встревоженный.
Когда свернули на ведущую к северу тропу, нечто странное заметили все. Словно невидимое облако окутало мир – синее небо стало серым, солнце превратилось в тусклый кружок. Кони захрапели и дружно попытались взбрыкнуть, Парам Терсалимец потянулся к двуручнику, и даже Сераф Мокрый, чувствительный примерно в той же степени, что и лесной пень, удивленно завертел головой.
– Что такое… – просипел Нивуч. – Я не ощущаю магии… или этот тот робкий недоучка? Но что именно…
Не договорив, он вскинул руку, стремительным движением начертил один из знаков Истинного Алфавита. Солнце засияло как раньше, мелодично засвистели птицы, но в окружающем мире осталась какая-то неправильность, точно и лес, и небо – все это было нарисовано на холсте…
– Оружие приготовить! – велел маг.
Картил Одлан натянул тетиву на лук, другие обнажили мечи. Поехали дальше, ощетинившись клинками и озираясь по сторонам.
Любой шорох в кустах заставлял вздрагивать опытных воинов, прошедших не один десяток битв. Мкарчик и Левон, ехавшие позади, то дело оборачивались на чудные звуки, но всякий раз видели только пустоту. Сераф скалил гнилые зубы, Парам Терсалимец про себя молился Азевру, покровителю воинов. Одлан чувствовал, что лес первый раз в жизни стал чужим, незнакомым.
И только Андвайн Гедари сохранял спокойствие.
– Так, что тут у нас… – Нивуч в очередной раз натянул уздечку, хотя никакой развилки видно не было. – Удивительно, но я потерял след. Он будто идет прямо и одновременно в сторону…
В этот момент выглядел не могучим колдуном, способным убить движением руки, а растерянным юнцом, попавшим в трудное положение.
– Так, а ну-ка… – он слез с коня, сделал шаг вперед.
Шорох и шум ударили по ушам, будто над головой закружилась стая незримых птиц. Гедари пригнулся, за ним остальные, Одлан вскинул лук, но стрелять было не в кого. Солнце вновь притухло, тени от деревьев прямо на глазах загустели и задвигались, поползли к людям. Кони забеспокоились, жеребец одного из близнецов нервно заржал, лошадь Серафа попыталась сбросить хозяина.
– Я понял! – завопил Нивуч, заставив спутников вздрогнуть. – Это сила мертвых! Но она обычно привязана к месту! Быстрее вперед!
Он торопливо забрался в седло, дал шпоры. Воины помчались за магом, Гедари, до ноги которого успела добраться одна из теней, ощутил нечто, похожее на осиный укус. Но Андвайн не обратил на него внимания, только нахлестнул скакуна, чтобы не отстать от остальных. Галопом промчались пару миль, а затем перешли на шаг.
Тут солнце светило как обычно, шелестела под ветром листва, и тени не пытались оживать.
– Что это? – просипел Сераф Мокрый, вращая бешеными, налитыми кровью глазами.
– Сила мертвых, – ответил Нивуч, выглядевший бледным, точно полотно. – Тех, кто погиб насильственной смертью… Иногда она проявляет себя сама там, где умерло сразу много людей. Порой ее способен вызвать чародей, знающий колдовство орданов, но простому человеку это не под силу!
– Тем не менее, – покачал головой Гедари, чувствуя, как занемевшая после прикосновения тени лодыжка начинает оживать.
– Удивительно еще то, что сила мертвых обычно пассивна, пока ее не потревожат – маг, кто-то вступивший на могилу, либо оказавшийся рядом с ней убийца. Но тут я просто не знаю, что и подумать… Она набросилась на нас, как на врагов. Может быть, кто-то из вас убивал в этих местах? – и Нивуч обвел спутников подозрительным взглядом.
– Нет, – твердо сказал Гедари, и это же слово один за другим повторили еще пятеро воинов.
– Ну тогда ладно… поехали.
Они пришпорили лошадей и продолжили путь. Примерно через три часа увидели сожженный поселок. Быстро стало ясно, что он пуст, а на заросшем сорняками огороде у оврага имеется недавно закопанная
