напоминает, да… похоже на алфавит йотунов… Так что, это их творение? Но так далеко к югу? Невозможно…
Вокруг потемнело. Ветер взвыл тонко и протяжно, бугристые стены колыхнулись, точно норовящие сойтись ладони. Земля под ногами закачалась, ученик мага испуганно вскрикнул. Гундихар выставил перед собой «годморгон», а Олен взялся за рукоять меча и отступил на шаг.
И уперся спиной в камень там, где мгновением ранее был проход. Развернулся, не веря собственным ощущениям, и уперся взглядом в стену, поднимавшуюся на высоту в десяток локтей.
– Что за ерунда? Куда арка исчезла? – прорычал гном, настороженно зыркая по сторонам. – Что вообще происходит?
Земля затряслась вновь, и откуда-то из глубин донесся гневный всхлип, будто там мучилось изжогой существо размером с город. Драгоценные камни замерцали алым и белым огнем, по стенам прошла дрожь, словно каждый из валунов норовил вырваться на свободу.
– Эээ… эта… крепость она… живая! – пролепетал Бенеш, падая на четвереньки. – И что-то ее разозлило!
– Но что именно? – Олен выдернул из ножен меч и обнаружил, что ледяной клинок горит ярким голубым пламенем.
На стенах Терсалима Нивучу и Чернокрылым пришлось провести трое суток. На четвертое утро неожиданно выбравшаяся из моря рать гиппаров так же внезапно убралась восвояси. От нее остались брошенные осадные машины и глубокие ямы, наполненные дымящейся вонючей жидкостью. В тот же день ополченцев отпустили по домам.
Тут уж хозяину гостиницы пришлось побегать, отыскивая годную к использованию лодку. И вечером, в сумерках, посланцы консула отправились по следу ледяного меча. На маленьком островке нашли разрушенную до основания башню и множество трупов гиппаров вокруг нее. Обитавший тут колдун уложил их не один десяток, но сам потерпел поражение.
Едва не рыча от злости и разочарования, Нивуч велел плыть обратно к Терсалиму и вновь закружился по его улицам, словно утратившая нюх собака. На рассвете, едва только открылись ворота, отряд из семи всадников покинул столицу империи и помчался сначала на север, а затем на восток.
Маг надеялся, что беглецы направляются в один из городов, лежащих рядом со Стеной, или в Тердумею. Но с каждым днем, проведенным в дороге, эта надежда таяла. Осень все явственнее напоминала о себе, уставшие и недовольные Чернокрылые роптали. Нивуч скрипел зубами и проклинал тот день, когда взялся за это поручение.
На тридцать третий день безумной скачки, за время которой пришлось дважды сменить лошадей, Стена закончилась. Остались позади рвы и валы, открылся маленький форт под черно-синим флагом и бескрайняя степь, уходящая на юг. На востоке выросли горы.
Посланцы Харугота проехали мимо форта, ощущая любопытные взгляды с его стен. У небольшого холма, на пятачке черной размокшей земли посреди моря желтой, пожухлой травы, Нивуч придержал коня.
– Это что, край мира? – сказал Сераф Мокрый, и в голосе его прозвучал страх.
– Нет, – ответил маг. – За Опорным хребтом лежат населенные и богатые земли.
– Но людей-то там нет? Вот, я и говорю – край людского мира! Нечего нам там делать!
Нивуч обернулся, гневно посмотрел на коренастого безарионца. Но тот, вопреки обыкновению, не сжался в седле и не задрожал, а сердито оскалился, показав черные от гнили зубы.
– Сераф дело говорит, – покачал головой один из близнецов. За все время маг так и не научился их различать.
– Дело, – кивнул второй. – Про эти горы и их окрестности в наших родных местах много нехорошего рассказывают. И Безымянный тут логово свил, и тирены появились на их склонах.
– Но мы должны выполнить приказ! – с нажимом сказал Нивуч, переводя взгляд с одного Чернокрылого на другого. – Или вы намерены ослушаться? Мы обязаны догнать того, на кого указал мессен, и убить, пусть для этого придется забраться даже в Великую Бездну!
– Боюсь, что вы переоцениваете наши силы, – вступил в разговор Картил Одлан, и маг с удивлением понял, что северянин держит лук в руке, и что тетива натянута, а колчан висит на боку, а не за спиной, как обычно. – Мы всего лишь люди, и не наше дело искать беглецов вне путей человеческих…
– Мы не хотим ехать дальше, – просто сказал Андвайн Гедари. – Это слишком далеко и слишком тяжело.
Парам Терсалимец кивнул.
Нивуч осознал, что остался без союзников, один против шести опытных воинов, и что у него почти нет шансов их переубедить. Взывать к совести бесполезно, ее у солдат из гвардии консула быть не могло. Напомнить о долге? Похоже, что этот аргумент приказал долго жить. Единственный шанс – показать свою силу, еще раз продемонстрировать, что он в состоянии одолеть их всех. Если это удастся, они пойдут следом, признают в маге вожака…
– Хорошо, робкие твари, – Нивуч неторопливо развернул коня. – Я вот что вам скажу…
Он понадеялся на то, что Чернокрылые отвлекутся на слова. Не договорив, резко вскинул руку, но довести жест до конца не успел. Стрела ударила в предплечье с такой силой, что едва не оторвала ее. Мага сбросило с коня, перед глазами мелькнуло затянутое серыми тучами небо, потом что-то тяжелое шарахнуло по спине. Дыхание с глухим сипом вылетело из груди, он попытался встать и обнаружил, что не может.
Близнецы повисли у него на руках, Парам и Сераф прижали ноги, а Андвайн Гедари с обнаженным мечом в руках уселся на грудь. Картил Одлан остался чуть в стороне – вновь готовый к стрельбе.
– А ты силен, маленький колдун, – проговорил Гедари. – Даже ссадины не осталось, хотя стрела попала, я видел. Но твоя сила рано или поздно закончится, если мы начнем резать тебя на куски. И поверь мне, с распоротым брюхом ты ничем не будешь отличаться от обычного человека. Не вздумай дергаться или бормотать что-то неразборчивое. Если только заподозрю, что пытаешься навести чары – мигом испытаю, что прочнее – мой клинок или твой глаз.
